Герцог Анжуйский ждет письмо, Гийом дю Барта остался в Париже, королева-мать хочет его арестовать, а у Жана де Броса в очередной раз срывается общение с женой — он должен объяснить Сен-Люку, зачем король Франции отправил его к королю Наварры
Дата и время: 19 февраля 1578 года, понедельник, день
Отправлено: 09.06.06 12:26. Заголовок: Быт эпохи Возрождения
Меню эпохи Возрождения.
XVI —начало XVII в. кардинально не изменили питания по сравнению с XTV—XV вв., хотя первые последствия Великих географических открытий уже начали сказываться на пище европейцев. Западная Европа еще не освободилась от страха перед голодом. Обеспеченность продуктами питания, как и встарь, во многом зависела от природных, климатических и погодных условий данной местности. В то же время рыночные связи, пути сообщения, транспортные средства хотя и успешно развивались, пока еще окончательно не победили местную замкнутость, в известной мере натурального характера крестьянского хозяйства. По-прежнему были велики различия в питании «верхов» и «низов» общества, крестьян и горожан.
Еда была довольно однообразной. Около 60% рациона занимали углеводы: хлеб, лепешки, разные каши, супы. Главными злаками являлись пшеница и рожь, из которых первая преобладала в Южной и Средней Европе, вторая —в Северной. Полба и просо (в южных регионах), овес (в северных) существенно дополняли главные зерновые культуры. Чрезвычайно широко был распространен ячмень. С XVI в. «хлебное меню» жителей Северной и Средней Европы пополнилось гречихой, а южан — кукурузой (маисом), завезенным из Америки.
Хлеб бедняков отличался от хлеба богачей. На столе последних обычным был пшеничный хлеб из просеянной муки. Очевидно, в XVI в. вместо простой закваски для замешивания хлеба научились использовать пивные дрожжи, отчего хлеб получался более мягким и пышным. Мария Медичи питала слабость к хлебу, приготовленному из дрожжевого теста на молоке. Крестьяне, даже если и выращивали пшеницу, почти не знали вкуса пшеничного хлеба. Их уделом были ржаной хлеб из муки плохого помола, просеянной, с добавлением рисовой муки, которой гнушались состоятельные. Хлеб заменяли лепешками из муки различных злаков, а то и из каштанов, игравших в Южной Европе до появления картофеля роль очень важного пищевого ресурса. В голодные годы бедняки добавляли в хлеб желуди и коренья.
Важное дополнение к зерну составляли бобовые: бобы, горох, чечевица. Из гороха даже выпекали хлеб. С горохом или бобами обычно готовили тушеное мясо.
До XVI в. ассортимент овощей и фруктов, выращивавшихся в огородах и садах европейцев, по сравнению с римской эпохой существенно не изменился. Благодаря арабам европейцы познакомились с цитрусовыми: апельсинами, лимонами. Из Египта пришел миндаль, с Востока — абрикосы.
Результаты Великих географических открытий в эпоху Возрождения только начали сказываться на европейской кухне. В Европе появились тыква, кабачки, мексиканский огурец, сладкий картофель (батат), фасоль, томаты, перец, какао, кукуруза, картофель. С неодинаковой быстротой они распространялись в разных районах и социальных слоях.
Пресную пищу в большом количестве приправляли чесноком и луком. В качестве приправы широко использовались сельдерей, укроп, порей, кориандр.
Из жиров на юге Европы были больше распространены растительные, на севере —животного происхождения. Растительное масло выделывалось из оливок, фисташек, миндаля, грецкого и кедрового ореха, каштанов, льна, конопли, горчицы.
Баланс мясной и растительной пищи зависел не только от географических, хозяйственных и социальных, но и от религиозных условий общества. В общей сложности около половины года составляли постные дни, связанные с четырьмя основными и еженедельными (среда, пятница, суббота) постами. В эти дни с большей или меньшей строгостью запрещалось есть мясо и мясомолочные продукты. Исключения делались для тяжело больных, рожениц, евреев.
В Средиземноморской Европе потребляли мяса меньше, чем в Северной. Дело не только в жарком климате Средиземноморья. Из-за традиционного недостатка кормов, выпасов и т.п. там разводили меньше скота. В то же время в Венгрии, богатой пастбищами и славившейся мясными породами крупного рогатого скота, потребление мяса было самым высоким в Европе: в среднем около 80 кг на человека в год (против около 50 кг во Флоренции и 30 кг в Сьене в XV в.). В Центральной и Восточной Европе ели больше говядины и свинины; в Англии, Испании, Южной Франции и Италии — баранины. Правда, в XVI—XVII вв. города Северной Италии (особенно Венеция) охотно и в большом количестве закупали на убой рогатый скот из Венгрии. Мясной рацион пополнялся за счет дичи, домашней птицы. Специально для еды разводили голубей. В крупных городах потребление мяса было в целом выше, чем в мелких; горожане ели мяса больше, чем крестьяне.
Трудно переоценить значение рыбы в питании того времени. Свежая, но особенно соленая, копченая, сушеная рыба заметно дополняла и разнообразила стол, в первую очередь в дни многочисленных долгих постов. Для жителей побережья морей рыба и дары моря составляли едва ли не основные продукты питания. Балтика и Северное море кормили сельдью, Атлантика—треской и макрелью, Средиземноморье —тунцом и сардинами. Но и в дали от моря чистые воды больших и малых рек и озер служили источником богатых рыбных ресурсов. В некоторых местах Европы, например, в Чехии, рыбу (карпа) разводили в искусственных прудах. Рыба в меньшей степени, чем мясо была привилегией богатых. Но если пищей бедняков была дешевая местная рыба, то богатые могли позволить себе полакомиться «благородной» рыбой, привозимой издалека.
Долгое время Европа была ограничена в сладком, так как сахар появился здесь лишь с арабами и вплоть до XVI в. считался роскошью. Его получали из сахарного тростника, производство было дорогим и трудоемким. Поэтому сахар был доступен лишь состоятельным слоям общества. Из напитков первое место традиционно занимало виноградное вино —и не только потому, что европейцы с удовольствием предавались утехам Бахуса. К потреблению вина вынуждало плохое качество воды. Так что вино давали даже детям. Если основная часть населения прибегала к местному вину, чаще плохого качества, то высшие слои общества, гурманы заказывали себе тонкие вина из дальних стран. Высокой репутацией пользовались кипрские, рейнские, мозельские, токайские вина, мальвазия, позже —портвейн, мадера, херес, малага. На юге предпочитали натуральные вина, на севере Европы, в более прохладном климате — крепленые; а со временем пристрастились к водке и спирту, которые долгое время относились к лекарствам. В конце XV в. это «лекарство» пришлось по вкусу такому количеству горожан, что власти Нюрнберга были вынуждены запретить продажу спиртного в праздничные дни. Но настоящим бичом спиртное стало с XVII в. Истинно народным напитком, особенно к северу от Альп, было пиво, хотя от хорошего пива не отказывались также богачи и знать. Лучшее пиво варили из проросшего ячменя (солода) с добавлением хмеля и какого-нибудь злака. В Северной Франции конкуренцию пиву составлял сидр, особенно широко вошедший в употребление здесь с конца XV в. Сидр пользовался успехом преимущественно у простонародья.
Из новых напитков, распространившихся в эпоху Ренессанса, следует упомянуть в первую очередь о шоколаде. Кофе и чай проникают в Европу лишь в первой половине XVII в. Шоколад же нашел приверженцев в высших слоях, например, испанского общества уже во второй половине XVI в. Ему приписывали целебные свойства, как средству против дизентерии, холеры, бессоницы, ревматизма. Однако и побаивались. Во Франции в XVII в. распространились слухи, что от шоколада на свет появляются чернокожие дети.
В средние века, когда угроза голода всегда подстерегала человека, главным достоинством еды и стола были сытность и изобилие. В праздник нужно было обязательно наесться так, чтобы потом в голодные дни было что вспомнить. Поэтому на свадьбу в деревне семья закалывала последнюю скотину и вычищала погреб до основания. В будни же кусок сала с хлебом считался у простолюдина-англичанина «королевской» едой, а какой-нибудь тосканский испольщик довольствовался той же краюхой хлеба с сыром и луковицей. В целом же, как пишет Ф.Бродель, до потребности современного человека, определяемой в 3,5—5 тыс. калорий в день, «дотягивали» лишь верхи общества. Средняя масса ограничивалась 2 тыс. калорий.
Хотя состоятельным людям не приходилось опасаться голода, их стол не отличался изысканностью. Современники, оставившие нам свидетельства о пирах известных людей, обращали внимание в основном на количество съеденной пищи и выпитого вина. На свадьбе одного баварского феодала в конце XV в. съели 300 бычьих туш, 62 тыс. кур, 5 тыс. гусей, 75 кабаньих туш, 750 тыс. раков, выпили 440 бочек вина. При обилии мяса знаменитые застолья не имели богатого выбора овощей, фруктов, сладостей, выпечки.
Эпоха Ренессанса внесла заметные изменения в европейскую кухню. На смену необузданному обжорству приходит изысканно, тонко представленное изобилие. Забота не только о духовном, но и о телесном приводит к тому, что еда, напитки и их приготовление привлекают все большее внимание, и его не стыдятся. В моду входят стихи, восславляющие застолье, появляются гастрономические книги. Их авторами иногда были гуманисты. Образованные люди в обществе обсуждают старые — античные и современные рецепты. Достоинства садов и огородов не только воспевались в поэмах гуманистов и описывались в агрономических трактатах. Они стали неотъемлемой принадлежностью пригородного пейзажа. Знать и нувориши разбивали у себя в имениях сады и огороды, посылали друг другу семена редких растений, обменивались советами по их выращиванию. Именно в это время Европа вернула себе многие из забытых в эпоху варварства растений.
К мясным блюдам, как и прежде, приготовлялись самые разнообразные соусы со всевозможными приправами. Для них по-прежнему не жалели дорогих восточных специй: мускатного ореха, корицы, имбиря, гвоздики, перца, европейского шафрана и др. В ходе географических открытий приток восточных и заокеанских пряностей в Европу возрос, цены на них снизились. Европейцы могли полнее удовлетворить свое пристрастие к специям. Их широкое употребление можно объяснить не только гастрономическими вкусами эпохи. Это было и престижно. Кроме того, пряности использовали, чтобы разнообразить блюда и по возможности скрыть скверный запах мяса, рыбы, птицы, которые трудно было хранить свежими в тогдашних условиях. Тем не менее к XVII в. наметилась тенденция постепенного угасания интереса к пряностям. Западноевропейские гурманы, попадая на застолья к коронованным особам в Центральной и Восточной Европе, с неудовольствием отмечали злоупотребление не только чесноком, но и пряностями.
Появляются новые рецепты. Одни напрямую указывают на связь с географическими открытиями (например, индейский рецепт супа из кабачков, попавший в Испанию в XVI в.). В других слышны отголоски современных событий (например, блюдо под названием «Голова турка», известное в той же Испании в XVI в.).
Вместе с рецептами растет число перемен блюд. В 1488 г. венецианский гуманист Эрмолао Барбаро описывал в письме к своему приятелю свадебное застолье в Милане, в котором он принял участие: «У меня не было аппетита, поэтому я больше смотрел по сторонам, чем ел. Сначала принесли розовую воду для мытья рук. Потом предложили пастилки из кедровых орешков и засахаренный миндаль, называемый здесь марципаном. На второе были гренки со спаржей. Третье блюдо: отварная сепия, гарнированная мелко нарубленной жареной печенью. На четвертое: жаркое из газели, пятое блюдо: отварная телячья голова. Шестое: ассорти из каплуна, откормленных голубей, кур, говяжьего языка и ветчины. Седьмое блюдо: жаркое из козлятины. Восьмое: куропатки, фазаны и другая птица, а к ним — оливки. Девятое блюдо — жареный петух в медовом соусе. Десятое блюдо: жареная свинина в соусе. Одиннадцатое блюдо: жареный павлин в соусе с фисташками. Двенадцатое: сладости, сделанные из яиц, молока, сахара, шалфея. Тринадцатое: артишоки с сосновыми орешками. Четырнадцатое: засахаренная айва. Пятнадцатое: финики, фрукты, сладкие вина и прочий десерт».
В XV в. в Италии кондитерские изделия приготовляли еще аптекари. В их заведениях можно было найти в ассортименте торты, бисквиты, пирожные, всевозможные лепешки, засахаренные цветы и фрукты, карамель. Изделия из марципана представляли собой статуэтки, триумфальные арки, а также целые сцены —буколические и мифологические.
С XVI в. центр кулинарного искусства постепенно перемещался из Италии во Францию. Богатством и изысканностью французской кухни восхищались даже искушенные в гастрономии венецианцы. Вкусно поесть можно было не только в избранном обществе, но и в парижском трактире, где, по словам одного иностранца, «за 25 экю вам подадут похлебку из манны небесной или жаркое из феникса».
Важным стало не только чем накормить гостей, но и как подать приготовленное блюдо. Большое распространение получили так называемые «показные блюда». Из различных, зачастую несъедобных материалов, изготовлялись фигуры реальных и фантастических животных и птиц, замки, башни, пирамиды, которые служили вместилищем различных кушаний, особенно паштетов. Нюрнбергский кондитер Ганс Шнейдер в конце XVI в. изобрел огромный паштет, во внутрь которого прятали кроликов, зайцев, белок, мелких птиц. В торжественный момент паштет открывался и вся живность к потехе гостей разбегалась и разлеталась из него в разные стороны. Однако в целом в XVI в. скорее прослеживается тенденция к замене «показных» блюд настоящими. -------------------------------------------------------------------------------- История культуры стран Западной Европы в эпоху Возрождения (Под. ред. Брагиной Л.М.). - М.:Высш.школа, 1999.
Эпоха Возрождения повсюду в Европе отмечена подъемом жилищного строительства — ив первую очередь, в городе и его округе. Спрос на жилье превышал предложение. Поэтому городские власти поощряли строительство. Так, статутами 1415 г. право флорентийского гражданства предоставлялось любому просителю, который обязался построить в черте города дом, оцененный в 100 флоринов и выше. Постановлением 1489 г. владельцы новых домов освобождались на 40 лет от уплаты налогов.
Оживление строительства в XV—XVI вв. объяснялось не только потребностями в жилье, но и тем, что старые дома зачастую не удовлетворяли вкусам и запросам эпохи. Именитые горожане воздвигали новые великолепные дворцы, ради которых сносились целые кварталы. В таких случаях под снос могли попасть не только ветхие дома.
Городская застройка в Европе по-прежнему носила хаотический характер. Вследствие этого города представляли собой скопление тесно прилегавших друг к другу, почти соприкасавшихся верхними этажами домов. Городские улочки были узкими, извилистыми, темными, часто заканчивались тупиками. Однако при сносе старых кварталов, в случае пожаров, при расширении городского пространства городским властям предоставлялась возможность вносить элемент регулярности в планировку города. Тогда расширялись и выпрямлялись улицы, появлялись новые площади.
В городском строительстве эстетические представления переплетались с сугубо практическими соображениями. Наиболее грязные рынки и, как мы сказали бы сейчас, «экологически вредные производства» (бойни, красильные мастерские, кузницы), переносились на окраину города. В некоторых городах, например, во Флоренции с конца XIV в. на центральных улицах и площадях и вовсе запрещался проезд телег и торговля отдельными товарами, «дабы не нарушать красоту места». Среди новых тенденций урбанизации в ренессансной Флоренции можно назвать и стремление обустроить в городской черте зеленое пространство. По соседству с садами, украшавшими частные дворцы и дома, появляются общественные сады и парки. Они не только украшали, но и оздоровляли город.
Но такое положение дел являлось скорее исключением из правил. Города повсеместно в Европе оставлялись грязными. Мощеные улицы попадались редко. Водопроводами могли похвастаться жители лишь немногих городов. Фонтаны не только услаждали взор, но и снабжали питьевой водой. Воду набирали также в реках, колодцах, цистернах, в которых часто обнаруживали дохлых кошек, собак, крыс. Канализация отсутствовала. Сточные канавы на улицах издавали зловоние и служили источником заразы. Помои и нечистоты выливались хозяйками прямо на голову зазевавшимся прохожим. В Париже подобная практика, бывшая наиболее частым нарушением общественного порядка, была запрещена только во второй половине XVIII в. Несмотря на запреты властей, горожане продолжали держать в городе скот и устраивать у своих домов хлев. Нередко свиньи, удобно расположившись в грязной луже посреди улицы, загораживали проход и проезд. Уборка улиц производилась властями крайне редко —разве что после чумных эпидемий. Подобное событие в силу своей исключительности могло быть даже увековечено памятной медалью, как это случилось в Париже в 1666 г. Крайне плохое санитарное состояние городов было причиной частых эпидемий и высокой смертности населения.
Освещением в ночную и вечернюю пору служила обычно луна. Изредка темноту нарушали огни лампадок, установленных в нишах с изображениями святых, или факелы в руках слуг, сопровождавших какую-нибудь важную персону. Одно из первых упоминаний об освещении улиц фонарями относится к Флоренции XV в. В Лондоне же впервые в конце XVII в. одному лицу был выдан патент на исключительное право освещения улиц: в безлунные ночи с б до 12 часов он устанавливал фонари у каждой десятой двери.
-------------------------------------------------------------------------------- История культуры стран Западной Европы в эпоху Возрождения (Под. ред. Брагиной Л.М.). - М.:Высш.школа, 1999.
Преобладание каменного или деревянного строительства в том или ином регионе в доиндустриальную эпоху зависело прежде всего от природно-географических условий и местных традиций. В Средиземноморье, где леса были рано сведены, кирпич и камень служили строительным материалом чаще, чем на севере Европы, в Скандинавии, Англии, лесистых районах Франции и Германии. Однако в то же время применение камня и кирпича означало и известный прогресс в строительстве. Так, во Флоренции дома из камня возобладали над деревянными уже в XV в. Париж в это время только начал «одеваться камнем». В Лондоне кирпич стали широко употреблять в строительстве при Елизавете, но окончательно он утвердился лишь после пожара 1666 г., уничтожившего третью часть города. Это были постройки на деревянном каркасе с глиняным наполнением. Они широко распространились как в деревенском, так и в городском зодчестве. Несмотря на успехи строительной техники, кварталы бедняков по-прежнему строились из ивняка, глины, плохого дерева.
Из кровельных материалов наиболее употребительными были черепица и гонт, хотя не было недостатка и в соломенных крышах — особенно в деревнях. Однако в городе соломенные крыши свидетельствовали скорее о бедности и представляли большую опасность из-за легкой воспламеняемости. Во избежание пожаров в некоторых городах Германии в XVI в. магистраты компенсировали часть расходов тем горожанам, которые заменяли крышу своего дома с соломенной на черепичную. Иногда погорельцам оказывалась помощь — но лишь в тех случаях, если их дом был покрыт черепичной, а не соломенной крышей.
Города эпохи Возрождения унаследовали от предыдущего периода как топографическую структуру, так и основные типы жилых построек, которые в свою очередь, как правило, восходили к местным разновидностям крестьянского дома. В Средиземноморье преобладали дома с плоскими крышами, к северу от Альп — с островерхими. Но и там и здесь дом выходил на улицу торцом, имевшим более двух — трех окон. Земля в городской черте стоила дорого. Поэтому обычные дома разрастались вверх (за счет этажей, антресолей, консолей, мезонинов, чердаков), вниз ( за счет полуподвалов и подвалов), вглубь (за счет задних помещений и пристроек). Комнаты даже одного этажа могли находиться на разных уровнях и соединяться между собой узкими лесенками, ступеньками, извилистыми коридорчиками. Дом рядового горожанина — ремесленника и купца — помимо жилых помещений включал в себя мастерскую и лавку. Тут же жили ученики, подмастерья, слуги. Таким образом, трудовая деятельность, рабочее время еще не вычленились из бытового, домашнего пространства и времени. Это происходит лишь в XVIII в. Поработав в мастерской на первом этаже, хозяин мог подняться отдохнуть в жилое помещение на втором этаже. Каморки подмастерьев и слуг находились этажом выше, в мансарде. Чердаки служили складами. Кухни обычно располагались на первом или в полуподвальном этаже; во многих семьях они одновременно служили и столовой. Нередко дома имели внутренний дворик, особенно часто встречавшийся в Южной Европе.
Такие жилые дома были распространены повсюду в Европе, что, однако, не исключало многообразия местных вариантов. Так, для массовой жилой застройки Венеции, испытывавшей особый дефицит в земельных площадях, были характерны блокированные дома с двухэтажными квартирами или секционные дома с одной или несколькими квартирами в одной секции. В таких квартирах комнаты группировались вокруг общих помещений.
Городские дома самых состоятельных и именитых горожан, частные дворцы отличались просторными и многочисленными помещениями. Примером могут служить палаццо XV в. семейств Медичи, Строцци, Питти во Флоренции, дом Фуггеров в Аугсбурге (начало XVI в.), в котором, как'и во многих других богатых городских домах знати и бюргерства по ту сторону Альп, отразилось влияние итальянских палаццо. Дом делился на парадную, рассчитанную на визиты, открытую для постороннего взора часть, и более интимную—для семьи, слуг. Пышный вестибюль соединялся с внутренним двориком, украшенным скульптурой, фронтонами, экзотическими растениями. Эта связь с природой —важный компонент жилого пространства ренессансного палаццо. На втором этаже находились залы, куда допускались гости и друзья. Этажом выше располагались женские и детские спальни, гардеробные, лоджии для хозяйственных надобностей и отдыха, кладовые. Комнаты соединялись друг с другом, уединиться было весьма трудно. Вся жизнь такого шумного, многолюдного дома проходила в больших комнатах, бывших одновременно гостиными и спальнями. В то же время в палаццо появляется новый тип помещения, предназначенного как раз для уединения: небольшие кабинеты («студиоло»), хотя в XV в. они еще не получили широкого распространения. Как и прежде, дворцам подобно домам скромных обывателей недоставало расчлененности пространства, что отражало не только состояние строительного искусства, но и определенную жизненную концепцию. В этой связи уместно упомянуть,что жизнь палаццо не скрывалась и от глаз сограждан. Семейные праздники приобретали здесь общественную значимость и выплескивались за пределы дома, семьи. Для торжеств, например, свадеб, предназначались лоджии, которые сооружались на нижнем этаже домов или пристраивались к ним.
При всем многообразии региональных вариантов деревенские дома были в целом грубее и проще, архаичнее и консервативнее городских. Даже наиболее зажиточные из них обычно состояли из одного жилого помещения, служившего одновременно горницей, спальней и кухней. Помещения для скота и хозяйственных нужд располагались под одной крышей с жилым (например, во многих районах Италии и Франции, в Северной Германии) или обособленно от него (например, в Южной Германии, Австрии).
Приобретение горожанами земли за городом и строительство там домов — что стало характерным, в частности, для итальянских и южногерманских городов в XV—XVII вв. — привело к тому, что в ближайшей к городу сельской округе в большом числе появились дома смешанного типа. Такие виллы описывали итальянские гуманисты, восхвалявшие достоинства сельской жизни. Лукканец Джованни Санминиати писал в конце XV в.: «Вовсе не обязательно, чтобы жилые постройки возводились такими же высокими, как в городе, ибо здесь нет недостатка в пространстве... В доме должно быть не больше двух жилых этажей. Такие постройки сейчас широко распространены в деревне ... В таких зданиях кухни, а также многие другие подсобные помещения устраиваются в подвале... Кроме парадной залы нужен маленький салон, обращенный окнами к югу. Это — зимнее помещение. Рядом можно устроить помещение, где приготовляют фруктовые напитки и прочее, что употребляют в еду холодным. Кроме главных помещений на нижнем этаже размещают внутренние покои, кладовые, уборные и другие комнаты для удобства дам и господ. На верхнем этаже устраивают комнаты для семьи, гардеробную, помещения для хранения хлеба, фруктов, масла и других съестных припасов... С южной стороны можно построить открытую галерею или залу для обозрения окрестностей, а также для того, чтобы развешивать одежду и белье».
Значительно большее внимание, чем прежде, начинают уделять устройству интерьера. Если раньше пол первых этажей представлял собой утрамбованную землю, то теперь все чаще в домах среднего и высокого достатка его покрывают каменными или керамическими плитами. Пол второго и последующего этажей настилали досками. Паркет, появившийся в XIV в., до XVIII в. оставался большой редкостью даже во дворцах. В средние века и в эпоху Возрождения был широко распространен обычай посыпать пол первого этажа травой и душистыми цветами летом и сеном зимой. Врачи поддерживали этот обычай. Лишь с XVI в. на смену растительному покрытию постепенно приходят ковры или соломенные циновки. В итальянских городах местными или восточными коврами, в большом количестве привозившимися венецианскими и генуэзскими купцами из Леванта, полы в домах застилались уже в XV в.
Дощатый пол верхнего этажа одновременно служил потолком для нижнего. Доски укладывались на деревянный каркас, опиравшийся на балкон, пересекавший помещение, или на выступах в стенах. И деревянные балки, и доски, и каркас богато декорировались резьбой и красочным орнаментом.
Особое внимание стали уделять стенам. Их расписывали, подражая античным образцам. В XV в. появились обойные ткани. Они изготовлялись из бархата, шелка, атласа, камчатой ткани, даже парчи и тисненой кожи, иногда позолоченной. В том же веке из Фландрии стала распространяться мода на гобелены. Сюжетами для этих изделий служили сцены из античной и библейской мифологии, исторические события. Большой популярностью пользовались тканевые шпалеры, так называемые мильфлеры, на которых на ярком фоне, усыпанном цветами, изображались сцены из жизни крестьян и сеньоров. Конечно, немногие могли позволить себе подобную роскошь.
Имелись также обои, удовлетворявшие более скромным вкусам и кошелькам. Материалом для них служили грубые рубчатые ткани. Но настоящей «революцией» в этой области стало появление в XV в. бумажных обоев. В XVII в. спрос на бумажные обои стал повсеместным.
Серьезную проблему средневекового и более позднего интерьера составляло освещение. В большинстве домов окна по-прежнему оставались небольшими, ибо все еще не была решена проблема, чем их покрывать. Промасленные ткани и бумага, слюда, просто деревянные ставни и даже пластинки из гипса, вставлявшиеся в оконные проемы, не давали света и плохо защищали от холода. Со временем от церкви позаимствовали одноцветное стекло, впрочем, не отличавшееся совершенством. Толстые, непрозрачные, неровные, неправильные по форме и маленькие по размеру куски стекла заключались в толстую, тяжелую свинцовую оправу и так крепились к неподвижной раме. Стоили такие окна очень дорого и не решали проблему освещения, хотя, конечно, с ними в дом пришло значительно больше света и тепла. Источниками искусственного освещения по-прежнему служили факелы, масляные светильники, лучина, восковые —а чаще сальные, сильно коптившие — свечи, огонь камина и очага. Появляются стеклянные абажуры. От такого освещения стены помещений и мебель быстро покрывались копотью, что, конечно, затрудняло поддержание чистоты как дома, так одежды и тела.
Тепло дому давали кухонный очаг, камин, печи, жаровни. Камины были доступны далеко не всем и даже в очень богатых домах имелись лишь в немногих помещениях. В эпоху Возрождения камины превращались в настоящие произведения искусства, богато украшенные скульптурой, барельефами, фресками. Но технически они оставляли желать лучшего: дымоход был устроен так, что из-за сильной тяги забирал много тепла. Его недостаток пытались компенсировать, устанавливая посреди комнаты жаровни. В Испании, например, они заменяли и камин, и печи. Последние особенно широко распространились с XVI в., и преимущественно к северу от Альп. Они делались из кирпича, камня, глины, иногда облицовывались фаянсовыми плитами. Перед такой печкой или вокруг нее устраивали лежанку или лавку, на которой спали. Тем не менее в домах недоставало тепла. Нередко обогревалась одна только спальня. Обитатели дома ходили тепло одетыми, даже в меха, часто простужались.
Водопровод, как и канализация, в домах отсутствовали. Кувшины и тазы для умывания не стали неотъемлемой принадлежностью спален еще и в XVI в. Зато в это время вместо умывания по утрам даже в высших слоях общества было принято обтирать лицо и руки мокрым полотенцем. Общественные бани, широко распространившиеся в Европе начиная с XIII в., с XVI в. становятся все более редкими. Исследователи объясняют это как боязнью сифилиса, принявшего в XVI в. характер эпидемического заболевания, так и острой критикой со стороны церкви, не без основания видевшей в банях угрозу морали. В домашних условиях мылись в кадках, ушатах, тазах—обычно на кухне, где устраивались парильни. Ванные комнаты появились в XVI в., а ванны долго оставались большой редкостью. Первенствовали в этом итальянцы. Туалет со сливом воды был изобретен в Англии только в конце XVI в. Но во Франции еще полтора века спустя попытки перенять этот полезный опыт островитян воспринимался как англомания. Туалеты не были правилом даже в королевских дворцах. Так что французскому королю Генриху III в 1578 г. пришлось издавать специальный указ о том, чтобы залы его дворца каждое утро до подъема короля очищались от экскрементов.
Таким образом, несмотря на имевшиеся усовершенствования, удобства внедрялись в быт весьма медленно. В эпоху Ренессанса более заметными были успехи в области меблировки жилища.
-------------------------------------------------------------------------------- История культуры стран Западной Европы в эпоху Возрождения (Под. ред. Брагиной Л.М.). - М.:Высш.школа, 1999.
Консерватизм был в большей степени свойственен мебели в домах скромного достатка, чем в богатых. Но и там и здесь обстановке уделялось значительно больше внимания, чем раньше. Дом перестал быть логовом, крепостью. С XV в. на смену однообразию, примитивности, простоте интерьера приходит изобретательность, комфорт. От плотницкого дела окончательно отделилось столярное, стало развиваться ремесло краснодеревщика. Выросло число предметов мебели. Она украшается скульптурой, резьбой, живописью, различной обивкой. В богатых домах мебель делается из дорогих и даже редких сортов дерева: черного дерева, привозимого из Индии, ясеня, ореха и др. Аристократия и городская верхушка порой заказывали эскизы мебели художникам и архитекторам, из-за чего предметы мебели приобретали отпечаток, с одной стороны, ярко выраженной индивидуальности, с другой — общего художественного стиля эпохи. И в мебели обнаруживалась тяга к античным образцам, расширялись технические возможности. Изобретение станка для выработки фанеры привело к распространению техники фанеровки и деревянной инкрустации. Помимо деревянной, в моду входила инкрустация из серебра и слоновой кости. В развитии форм и декорировании мебели и домашней утвари определяющую роль играла Италия. Вне Италии новый стиль распространялся в разное время и приобретал ряд местных особенностей.
В эпоху Возрождения мебель, как и прежде, расставляли вдоль стен. Основным по важности предметом обстановки была кровать. В богатых домах кровати были высокими, с приступкой, с пышным, украшенным скульптурой, резьбой или живописью изголовьем, балдахином или задергивающимися занавесками. Из живописных сюжетов на изголовье особенно любили помещать образ Богоматери. В складках балдахинов, предназначенных для того, чтобы защищать спящих от домашних насекомых, скапливались полчища клопов и блох, мешая сну и угрожая здоровью. Кровать застилалась вышитым суконным покрывалом, цветные шелковые одеяла набивались шерстью и простегивались. Постельное белье использовалось еще крайне редко. Кровати делались очень широкими. В обычных домах на фамильной кровати нередко размещалась вся семья, и иногда ее просторы гостеприимно принимали оставшихся на ночлег важных для семьи гостей. Подобное радушие нередко становилось сюжетом фривольных ренессансных новелл. В самых бедных городских и деревенских домах спали прямо на полу или на нарах. Слуги довольствовались охапкой соломы.
Вторым после кровати предметом обстановки, как и в прежние времена, оставался сундук. Итальянский сундук-чсассоне, который одновременно служил для хранения вещей и в качестве сиденья, традиционно составлял принадлежность приданого невесты и размещался в супружеской спальне. В XV в. в Италии появились кассоне меньших размеров —кассета, а также сундучки для хранения шкатулок, кошельков, парфюмерии. Из сундука постепенно сформировался предмет мебели, напоминающий современный диван: ларь со спинками и подлокотниками. Сундуки богато украшались росписью, рельефами, обивались серебром. Слесари изощрялись в изготовлении всевозможных металлических скреп, ключей, замков, в том числе и потайных.
Шкафы для одежды еще не изобрели, и вместо них использовались сундуки, выдвижные ящики под высокой кроватью или вешалки. Зато появились посудные шкафы и секретеры. Первый развился из поставца, на котором хозяева хранили самую ценную в доме посуду и выставляли ее на обозрение гостям во время праздничных трапез. Секретер, или кабинет, появившийся в XVI в., представлял собой маленький шкафчик со множеством выдвижных ящиков и двойными дверцами. Они богато инкрустировались.
Столы и стулья, сохраняя утвердившиеся ранее формы (прямоугольную, на х-образных перекладных или четырех ножках) меняли свой облик за счет более тщательной и изысканной отделки. Но традиционный стол — тяжелые доски, положенные на прочные козлы, а также лавки продолжают пользоваться популярностью в различных социальных слоях.
Особенно следует остановиться на кабинетах и библиотеках, приобретавших большую важность в богатых жилищах эпохи Возрождения. В то время как библиотеки дворцов и богатых вилл носили более публичный характер, служа местом поэтических, научных собраний, кабинеты в большей степени были предназначены для уединения. Там у окна располагался стол, уставленный письменными принадлежностями и красивыми безделушками из металла, мрамора, слоновой кости, в том числе имитировавшими античные образцы. Иногда встречались и оригинальные римские вещи. В большом сундуке хранились книги и бумаги. С конца XV в. в частных итальянских домах стали появляться стеллажи и этажерки для книг. С распространением печатных изданий книги приобрели на стеллажах вертикальное положение. Книжные шкафы появились позже. Повсюду в кабинете были расставлены кресла и складные стулья, так называемые «стулья Савонаролы».
Интерьер менялся не только за счет мебели, украшения стен, потолков и полов коврами, гобеленами, картинами, росписью, обоями и т.п. Зеркала, часы, подсвечники, канделябры, декоративные вазы, сосуды и множество других полезных и бесполезных предметов были призваны украсить и сделать более удобной и приятной домашнюю жизнь.
Мода на домашнюю обстановку распространялась из одной страны в другую, от одного общественного слоя к другому. Богатством и разнообразием домашнего убранства отличалась прежде всего Италия, раньше других европейских стран приобщившаяся к комфорту и красоте домашнего быта. Примеру верхушки общества, представители которой соперничали между собой в роскоши, изяществе и удобстве интерьера своих домов, охотно подражали средние слои. В богатых итальянских городах даже у простых людей имелись кровати и сундуки из орехового дерева, занавески, ковры, медная и оловянная посуда. Подобную тенденцию — хотя в меньшей степени и позже — можно проследить во Франции, Нидерландах, Германии. Испания в этом отношении стоит несколько особняком—частью из-за исключительной замкнутости знати, частью из-за того, что ни знать, ни дворянство, ни горожане в этой стране, отмеченной печатью Реконкисты, не отличались особым усердием в устройстве домашнего быта.
Обстановка крестьянского дома оставалась крайне скудной и удовлетворяла лишь элементарным потребностям. Мебель была очень грубой и тяжелой, изготовлялась плотницкими инструментами, по-дилетантски, обычно хозяином дома. Материалом служили необработанные доски, чаще — толстые бруски, а иногда — цельное выдолбленное дерево (например, для изготовления сундуков). Конструктивные недостатки крестьянской мебели старались возместить резьбой, иногда росписью по дереву — очень традиционными.
-------------------------------------------------------------------------------- История культуры стран Западной Европы в эпоху Возрождения (Под. ред. Брагиной Л.М.). - М.:Высш.школа, 1999.
В эпоху Возрождения еще большее, чем прежде, значение приобретали не только кухня, но и само застолье: сервировка стола, порядок подачи блюд, правила поведения за столом, манеры, застольные развлечения, общение. Застольный этикет — своего рода игра, в которой в ритуализованной форме выражалось стремление к упорядоченности человеческого общежития. Ренессансная же среда особенно способствовала поддержанию игровой позиции в жизни как стремления к совершенству. Конечно, преувеличением было бы приписывать все изменения в этой сфере духу Ренессанса, но он обострил те тенденции к красоте и комфорту, которые развивались до него.
Столовая посуда обогатилась новыми предметами и стала значительно изящнее. Разнообразные судки объединялись под общим названием «нефы», так как по форме четко повторяли корабли. Встречались судки в форме сундуков, башен, зданий. Они предназначались для пряностей, вин, столовых приборов. Генрих III Французский в один из таких нефов клал перчатки и веер. Сосуды для вина назывались «фонтаном», имели различную форму и обязательно краны внизу. Подставками для блюд служили треножники. Почетное место на столах занимали солонки и конфетницы из драгоценных металлов, камня, хрусталя, стекла, фаянса. В Венском художественно-историческом музее хранится знаменитая солонка, выполненная для Франциска I БенвенутоЧеллини. Она изготовлена из золота и украшена эмалью и драгоценными камнями. Солонка исполнена в форме чаши, которую с двух сторон поддерживают полулежащие фигуры Посейдона и Амфитриды. Появились салатницы: большие эмалированные подносы с многочисленными углублениями для разных видов салата. Столы украшали также различные скульптурные группы и фигуры.
Тарелки, блюда и сосуды для питья делались металлическими: у королей и знати — из серебра, позолоченного серебра, а иногда из золота. Испанский аристократ считал ниже своего достоинства иметь в доме менее 200 серебряных тарелок. С XVI в. увеличился спрос на оловянную посуду, которую научились обрабатывать и украшать не хуже золотой и серебряной. Но особенно важным изменением можно считать распространение с XV в. фаянсовой посуды, секрет изготовления которой открыли в итальянском городе Фаэнце. Больше стало посуды из стекла — одноцветного и цветного. Лучшие образцы были декорированы эмалью, металлом и даже хрусталем. Наиболее распространенной формой сосудов были кубки и бокалы. Но появляются стаканы и кружки.
Нередко сосудам придавали форму животных, людей, птиц, обуви и т.д. Отдельные не обремененные нравственностью персоны заказывали для своих веселых компаний весьма фривольные и даже эротические по форме сосуды. Фантазия мастеров-удальцов была неисчерпаема: изобретались кубки, которые с помощью механизмов передвигались по столу или увеличивались в объеме, кубки с часами и т.д. В народной среде пользовались грубой простой деревянной и глиняной посудой.
Европа издавна познакомилась с ложкой; ранние сведения о вилке восходят к XI—XII вв. Но как пользовались всем этим обилием столовых приборов? Нож по-прежнему оставался главным орудием за столом. Большими ножами нарезали мясо на общих блюдах, с которых каждый брал для себя кусок своим ножом или руками. Известно, что Анна Австрийская руками брала мясное рагу. И хотя в лучших домах подавали салфетки и почти после каждого блюда гостей и хозяев обносили посудой с ароматизированной водой для мытья рук, скатерти приходилось менять не один раз в течение обеда. Почтенная публика не стеснялась вытирать о них руки.
Столовой ложкой стремились обеспечить уже каждого из сидящих за столом. Но случались дома, в которых ложек не хватало на всех — и гости или приносили ложку с собой, или как в старину твердую пищу брали руками, а в соус или похлебку погружали свой кусок хлеба. Вилка прижилась раньше всего у итальянцев. Вилки с четырьмя зубцами появились впервые в XV в. во Флоренции. Но эти вилки и их предки — двухзубцовые вилки — еще долго не могли завоевать симпатии европейцев. Пользование вилками несколькими гостями при дворе французского короля Генриха II послужило предметом грубого высмеивания. Не лучше обстояло дело с бокалами и тарелками. Все еще бытовал обычай ставить одну тарелку для двух гостей. Но случалось, что суп продолжали черпать своей ложкой из супницы. Индивидуальные кубки и бокалы — тоже не безусловное правило даже в высшем свете. И не только в далекой от Италии Трансильвании, где в середине XVII в. на свадьбе у князя Дьердя II Ракоци гостям приходилось вставать и подходить за вином к поставцу, чтобы получить из рук слуги бокал с вином и, выпив, вернуть его. Видимо, и во Франции в конце XVI в. пользование индивидуальными приборами не укоренилось в обществе, если Монтень, путешествуя по Швейцарии, отмечал, что здесь даже в трактирах у каждого посетителя есть свои ложка, нож, тарелка и сосуд для питья.
В застольях эпохи Возрождения оживали греческая и римская традиции. Сотрапезники наслаждались в приятном обществе отменной едой, вкусно приготовленной и красиво поданной, музыкой, театральными зрелищами, беседой. Важную роль играл антураж праздничных встреч. Большинство из них проходило в домашней обстановке, в залах. Но в теплое время года, в летнюю жару гостей могли принимать и вне дома: во внутреннем дворике, в саду, в лоджии дома-палаццо. Выход с гостями за пределы дома приобрел в эпоху Ренессанса особое звучание: в нем можно усмотреть стремление воссоздать античную, аркадийную обстановку, приблизиться к сельскому пейзажу. Гости располагались на богато украшенных скамьях, в тени деревьев, около фонтана. Их взору представали прекрасные скульптуры и расхаживавшие по дорожкам павлины, цесарки и другие экзотические птицы, слух услаждали певчие птицы и музыка. На столах были расставлены вазы с плодами и сосуды с вином. Ученые беседы перемежались с танцами под аккомпанемент лютни, декламацией стихов, чтением новелл, музыкой, выступлениями артистов. Такие встречи предстают из описания Антонио Альберта и Боккаччо еще в XTV в.
Банкеты в помещениях выглядели несколько иначе. Интерьер по этому случаю специально оформлялся. Стены зала или лоджии увешивались тканями и гобеленами, богатым шитьем, цветами и лавровыми гирляндами, увитыми лентами. Гирляндами украшали стены и обрамляли семейные гербы. У главной стены помещался поставец с «парадной» посудой из драгоценных металлов, камня, стекла, хрусталя и фаянса.
В зале ставили три стола в форме буквы «П», оставляя в середине пространство как для разносчиков блюд, так и для увеселений. Столы покрывались красивыми, богато вышитыми скатертями в несколько слоев. В подготовке стола к празднику порой принимали участие скульпторы и архитекторы, разрабатывавшие идею главного украшения стола — уже упоминавшегося декоративного блюда, принимавшего форму замка, корабля и т.д., иногда вмещавшего внутри себя по нескольку человек музыкантов или танцоров. Подобные настольные «конструкции» были распространены не только в Италии, но и в других европейских странах. Особенно впечатляли в этом отношении богатство и фантазия двора бургундских герцогов во второй половине XV в. Даже европейскую периферию, в частности, Трансильванию, не обошла эта мода, хотя здесь она утвердилась значительно позже.
Гости рассаживались с внешней стороны стола — иногда попарно дамы с кавалерами, иногда отдельно. За главным столом располагались хозяин дома и высокие гости. В ожидании трапезы присутствовавшие пили легкое вино, закусывали его сухими фруктами, слушали музыку. За этим следовало первое блюдо. Лакеи разносили его так, чтобы поразить гостей. Главной фигурой в это время становился дворецкий, в обязанности которого входило по правилам нарезать кушанье и раскладывать его на обычных блюдах, расставлявшихся потом по столам. В случае удачи дворецкий принимал поздравления за прекрасную презентацию блюда. Перерыв между двумя переменами блюд использовали для того, чтобы убрать со стола, сменить скатерти. В это время гости развлекались зрелищами, танцами, музыкой, театральными представлениями. Среди последних в моду вошли балеты и музыкальные спектакли, предшественники оперы.
Главная идея, которую преследовали устроители пышных застолий, —показать великолепие, богатство семьи, ее власть. От банкета могла зависеть судьба предстоящего брака, имеющего цель объединить процветающие семьи, или судьба делового соглашения и т.п. Богатство и могущество демонстрировались не только перед равными себе, но и перед простолюдинами. Для этого было как раз удобно устраивать пышные пиры в лоджии. Мелкий люд мог не только поглазеть на великолепие власть имущих, но и приобщиться к нему. Можно было послушать веселую музыку, потанцевать, принять участие в театральной постановке. Но самое главное — «на дармовщинку» выпить и закусить, ибо было принято раздавать бедным оставшуюся еду.
Времяпрепровождение за столом в компании становилось обычаем, широко распространившимся во всех слоях общества. Таверны, трактиры, постоялые дворы отвлекали посетителей от монотонности домашней жизни. Там можно было приятно провести время: пообщаться с приятелями, послушать новости, сыграть в карты, кости, найти подружку, выпить, вкусно поесть. Во Флоренции посещение мужчинами таверн имело в XV в. такие масштабы, что женщины потребовали от властей принять постановление, запрещающее подавать в тавернах слишком тонкие блюда. В Германии и к востоку от нее сеть трактиров была менее развита. Еще в начале XVII в. депутаты сословных собраний, отправляясь к месту съезда, не могли найти в дороге подходящих заведений, где можно было бы поесть и переночевать.
Названные формы общения, как бы они не отличались друг от друга, свидетельствуют о том, что общество преодолевало былую относительную замкнутость и становилось более открытым и коммуникативным.
-------------------------------------------------------------------------------- История культуры стран Западной Европы в эпоху Возрождения (Под. ред. Брагиной Л.М.). - М.:Высш.школа, 1999.
Изменения в одежде в XIV—XVI вв. прослеживаются явственнее, чем за многие столетия до этого. Одежда пополняется новыми предметами, меняется ее покрой, в употребление входят новые ткани, а известные раньше распространяются шире, чем прежде. Индивидуализируется костюм. В этих переменах отражались успехи ремесла и торговли, повысившаяся мобильность и ускорившийся темп жизни. Улучшение в целом качества жизни, рост благосостояния непривилегированных слоев населения также имели следствием оживление интереса к костюму, моде. Они служили средством самовыражения и утверждения в обществе.
Более чувствительным к веяниям и запросам эпохи был городской костюм. Формы и стиль, вырабатывавшиеся в нем, перенимались другими - как выше, так и ниже стоящими социальными группами. В то же время естественное тяготение нуворишей к аристократическому образу жизни порождало в них стремление уподобиться знати и в одежде. Тем не менее именно в эту эпоху, как никогда раньше и позже, костюм приобретал ярко выраженные социальные, корпоративные черты, определяя принадлежность человека к той или иной профессии. Более четко отделяется молодежная мода от одежды пожилых людей, женская от мужской. Исключительное значение стали придавать украшению одежды, аксессуарам, прическе, косметике, парфюмерии.
Общую тенденцию в развитии костюма можно определить как движение от простого к сложному, элегантному, более богатому, но в то же время более практичному. Формировалась общеевропейская мода, в которой в разное время лидировала та или иная страна, но вместе с тем сохранялись и развивались местные особенности. Так, после Столетней войны заметным в Европе стало бургундское влияние. Во время Итальянских войн, побывавшие в Италии французы, испанцы, немцы и другие завоеватели не устояли перед обаянием итальянской моды и распространили ее за Альпами. В XVI в. моду диктовали испанцы, а с XVII в. — французы.
В середине XIV в. в одежде произошло серьезнейшее изменение, повлиявшее на всю последующую историю костюма: она стала уже и короче, что на первых порах вызывало резкое неприятие со стороны моралистов. Колебания моды не изменили этой ведущей тенденции на протяжении веков.
Основные предметы одежды у мужчин и женщин состояли из нижнего и верхнего платья, плаща, головного убора, обуви. Мужчины носили также штаны или те предметы одежды, которые постепенно превратились в штаны. Нижнее белье еще не было известно. Его до некоторой степени заменяли рубашки, но и их даже в гардеробе знати было весьма мало. Когда Генрих IV вступил на французский престол, у него имелась всего дюжина рубах, причем не в лучшем состоянии. Спали нагишом. Обычай спать в ночных сорочках стал распространяться только в XVII в. в состоятельных слоях общества. Дамские панталоны появились ближе к концу XVI в., и первыми их начали носить куртизанки—из гигиенических соображений и для красоты. Приличные же женщины еще в XVIII в. считали для себя недопустимым их ношение. Мужское нижнее белье появилось позже женского. Отсутствие нижнего белья способствовало кожным заболеваниям, которые отступили лишь в XVIII в.
Нижнее платье представляло собой рубаху в ее многочисленных разновидностях (камиза, шэнс и др.). Рубахи бедняков изготовлялись из грубого холста, состоятельных людей — из льна, тонкой шерсти, шелка. Их отличало также богатое декорирование: вышивка, шитье бисером, жемчугом, золотом. В XV в. этот предмет одежды зачастую уже не имел ничего общего со своим прототипом. Рубаха превратилась в женские платья и мужские камзолы всевозможных покроев и длины, с длинными и короткими, пышными и узкими рукавами, свободными, с манжетами и на пуговицах, с открытой и закрытой горловиной.
Верхняя одежда также развилась из рубахи (блио), одевавшейся для тепла. Верхняя одежда также укорачивалась, удлинялась, обуживалась то сверху, то снизу; на ней делались разрезы и вырезы, позволявшие увидеть богато украшенное нижнее платье. Однако основной тенденцией было обуживание платья сверху до талии, что давало тогдашним «законодателям моды» широчайшие возможности для комбинирования и придания покрою, в частности, женского платья, немалой пикантности и даже соблазнительности. Декольте становилось временами очень глубоким и его приверженцы часто не находили нужным прикрывать его даже тонкой и богато украшенной орнаментом и кружевом отделкой нижнего платья.
Со временем верхняя одежда обогатилась кофтами (котта) и жакетами, куртками, жилетами и длинными безрукавками (сюрко), кафтанами, различными накидками. Дамское платье дополнилось шлейфом. Для большего тепла на верхнее платье надевали плащ — пожалуй, наиболее консервативный из всех предметов одежды.
Цельные штаны появились уже в XIV в. Они напоминали собою скорее современные колготы. Для прочности к ним подшивали кожаные подошвы, заменявшие одновременно обувь. В XVI в., когда научились вязать и появились вязаные чулки и трико, чулки отделились от штанов. В XV в. мужские штаны обогатились новой деталью — гульфиком, незыблемо и со все большей настойчивостью украшавшим мужской костюм на протяжении двух веков.
Изменения в одежде происходили не только за счет длины и покроя, но и за счет фурнитуры. Пуговицы, известные еще в древности, но забытые в эпоху варварства, приблизительно с XII— XIV вв. снова появляются на одежде. Они изготовлялись из дерева, камня, металла, ткани. Пуговицы не только делали ношение одежды более удобным, но и украшали ее. Всевозможные тесьмы, шнурки, ленты, пряжки и даже колокольцы разнообразили костюм. Пояса не только стягивали и поддерживали просторную одежду, но и в соответствии с велением моды орнаментировали ее, перемещаясь то вверх от талии под грудь, то вниз — на бедра. К поясам прикреплялись кошельки. Вначале они были принадлежностью костюма исключительно высших сословий, но со временем обосновались преимущественно на поясах купцов и ремесленников.
В вышивке наряду с растительным и геометрическим орнаментом важное место занимали гербы, геральдические животные, девизы, изречения. Одежду охотно отделывали мехом. С XVI в., когда активизировалась торговля между Западной Европой и Русским государством, на Западе полюбили русские меха, и предметы одежды, отороченные ими, (шапки, воротники и т.д.) вошли в моду под названием «русских».
Изменения в моде стали возможны также благодаря расширению ассортимента тканей для одежды. Обогатилась новыми сортами суконная продукция. Появился «ширпотреб», отвечавший растущим запросам и материальным возможностям массового потребителя. Все шире осваивалось в Европе, и прежде всего в Италии и Нидерландах, производство шелковых тканей, успешно конкурировавших с восточными. Появились ткани в «полоску», «клеточку», «горошек» и т.п. Вполне вероятно, что наиболее талантливых создателей рисунков тканей из Италии вдохновляли полотна их знаменитых современников. По-прежнему в цене оставались парча и бархат, особенно вытканный золотой и серебряной нитью. Ширилась география производства льняного и хлопчатобумажного полотна. На их основе появилась бумазея. Из Венеции за Альпы перешел хлопчатобумажный бархат. В моду вошла одежда, сшитая из тканей яркой окраски. Темные и сдержанные тона носили люди пожилого возраста и вдовы.
В моде Возрождения отразились эстетические идеалы эпохи. В XV в. в Италии одежда подчеркивала стройность и хрупкость, удлиненность пропорций тела. В период Высокого Возрождения одежда стала более тяжелой, широкой и короткой. Ее отличали пышные рукава, складки, декольте, формы, тяготевшие к квадрату. Этим акцентировалась мужественность, зрелость, красота здорового тела, которое не стеснялись показать и зрительно усилить одеждой. Среди украшений высоко ценились массивные нагрудные золотые цепи, которые носили одинаково мужчины и женщины. Важными аксессуарами стали веер, перчатки и носовой платок. Последнему еще долго не было суждено превратиться в предмет гигиены. Из головных уборов явное предпочтение отдавалось беретам. Однако у женщин очень широко распространился обычай ходить с непокрытой головой. Поэтому большое внимание уделялось прическам, различным головным украшениям: цветам, венкам, диадемам, сеткам. У итальянских женщин большой популярностью пользовались накладные волосы. Идеалом считались блондинки с высоким чистым челом.
Женщины не жалели здоровья, проводя целые дни под палящим южным солнцем, чтобы осветлить волосы. Для придания лбу нужной высоты волосы над ним выбривались. И уж никакие проклятия проповедников и сарказм острословов не могли отвратить женщин от пользования косметикой, порой чрезмерного.
В XVI в. в европейской моде прослеживается несколько тенденций: «ренессансная», «испанская» и «протестантская». Протестантская мода была наименее самостоятельной. Скорее можно говорить о том, что под влиянием Реформации во многих странах стали одеваться скромнее и проще. В первую очередь это касалось бюргерства, значительно более серьезно воспринимавшего протестантскую мораль, чем элита.
Со второй половины XVI в. в Европе все увереннее заявляет о себе испанская мода. В определенной степени в этом отражалось растущее политическое влияние Габсбургов и связанная с их именем Контрреформация. Не случайно в Германии испанской моде раньше всего стали подражать на католическом юге, тогда как в северогерманских княжествах дольше сопротивлялись этому влиянию, предпочитая протестантскую моду.
Испанская мода подчеркнуто аристократична. Ей соответствовала строгая, жесткая, как бы накрахмаленная одежда, стесняющая движения. Воротник-стойка заканчивался брыжами или плойкой. Грудь камзола, рукава, короткие штаны простегивались ватой. Плечи выкладывались ватными валиками. Брыжи со временем достигли таких размеров, что их язвительно называли жерновами. В эпоху Франциска II причудливая мода довела до гротеска форму камзола: с помощью ваты наращивались размеры живота. Таким путем как бы подчеркивались важность и значимость человека. Но острословы прозвали эту деталь одежды «гусиным брюхом». Характерную черту испанского костюма составляли короткий плащ-накидка, а также жесткие шляпки с узкими полями. В моду вошли маленькие клинообразные бородки.
Женская одежда во многом повторяла мужскую. Обширнейшие же юбки — без единой складки — сажались на жесткий каркас. На ноги надевались деревянные котурны, что вместе с конструкцией юбки еще больше стесняло движения. Поговаривали, что такую моду ввели враги танцев из религиозных кругов. Сохраняя свои основные особенности, испанская мода менялась в течение XVI — первой половины XVII в. Не счесть ее модификаций в одежде отдельных стран и регионов. Даже в народной, крестьянской одежде встречались ее отдельные черты. Хотя в целом крестьянский костюм в отличие от относительно космополитичного дворянского и даже бюргерского был более самобытен. И именно он как раз в этот период развился в национальный костюм.
С первых десятилетий XVII в. испанская мода постепенно начинает уступать свои позиции французской, утверждавшейся подобно другим сторонам быта уже в условиях новой культурной эпохи — барокко.
-------------------------------------------------------------------------------- История культуры стран Западной Европы в эпоху Возрождения (Под. ред. Брагиной Л.М.). - М.:Высш.школа, 1999.
Традиционно многие однозначно уверены в биологическом, природном характере репродуктивной культуры семьи. Действительно, репродуктивная функция предопределена биологически. Но если мы обратимся к исторической ретроспективе, да и просто задумаемся над теми явлениями, которые сегодня сопровождают репродуктивную сферу семьи, то увидим, сколь велико вмешательство человека в этот изначально биологический процесс, насколько человеку удалось сознательно изменить естественный ход репродуктивного процесса.
Поэтому автор считает корректным изучение человеческой культуры в репродуктивной сфере семьи. В связи с этим оправдывает существование понятия репродуктивной культуры семьи, которое связано с явлениями отцовства, материнства как с культурными феноменами, с ценностью человеческой жизни, особенно ценностью человеческой жизни у её истоков, с отношением личности, семьи, общества в разных культурах к детям, деторождению, а также теми технологиями в репродуктивной сфере, которые практически постоянно присутствуют в культуре человека на протяжении всего его существования.
Также нужно отметить, что, изучая репродуктивную культуру той или другой исторической эпохи, по мнению автора, было бы недостаточно представлять её в виде статичной ситемы, и только. Любая система, если она является таковой, развивается, обновляется, имеет определённую динамику. С этих позиций мы и исследуем репродуктивную культуру одной из исторических эпох эпохи Возрождения. После рассмотрения функционирования отдельных элементов репродуктивной культуры напротяжении обозначенной эпохи, мы попробуем охарактеризовать схему её развития в целом.
Репродуктивная культура эпохи раннего Возрождения определяет, что у первых гуманистов брак и семья ещё не находят безоговорочного признания и поддержки. Например, для Петрарки (1304-1374) семья и дети являются источником беспокойства, осложняющей жизнь обузой. Но Петрарка был, пожалуй, единственным представителем культуры раннего и высокого Возрождения, кто дал подобную оценку семейным ценностям.
А вот уже взгляды Салютати К. (1331-1406) на репродуктивные ценности ярко представляют собой начало нового типа культуры, которое чётко обозначено безусловным преобладанием рационального компонента над чувственным.
Определяя целью брака рождение детей, Салютати рассматривает данный социальный институт как природную обязанность, которую каждый человек должен выполнить. Этот гуманист считает, что отказываясь производить потомство, люди уничтожают то, что в них произвела природа; они становятся несправедливыми по отношению к самим себе, своим близким, злыми по отношению к роду, человеку и в высшей степени неблагодарными по отношению к природе. Не оставив детей, человек будет несправедлив к своим предкам, т.к. уничтожит имя и славу рода. Он будет несправедлив к родине, не оставив ей после себя защитника, злобен (злонамерен) по отношению к роду человеческому, который погибнет, если его не будет поддерживать непрерывная преемственность поколений [7, С.223].
Ценности репродуктивной культуры раннего Возрождения основаны прежде всего на долге. Любовь, связующая супругов, в это время отсутствует, а внебрачные отношения не признаются.
Кроме этого, раннее Возрождение закладывает рациональные основы репродуктивного поведения семьи, ожидающей ребёнка, а также родителей в отношении ребёнка-младенца. Авторство этих идей принадлежит Барбаро Франческо (1395-1454) и Маффео Веджо (1407-1458). Так, Б.Франческо в своём трактате О женитьбе впервые вводит в обиход идеи о гигиене беременности, а М.Веджо говорит о необходимости адекватной ситуации зачатия ребёнка, которая многое значит для дальнейшего развития личности. Было бы мало пользы заниматься воспитанием тех, - пишет Веджо, - которые так зачаты, что хорошо воспитать их можно лишь с огромным трудом, как это обычно случается у тех, кто выращивает деревца: когда они плохо укоренят саженец, то сколь угодно не заботились бы потом о подрезании ветвей, напрасно будут ожидать когда-нибудь какого-либо доброго или богатого плода от них [3, С.200]. В своей работе О воспитании детей и об их достойных нравах (1445-1448) этот известный гуманист, юрист и поэт разрабатывает ряд условий, необходимых для правильного воспроизведения на свет детей. Так, он отмечает, что родителям не следует сходиться, как с жёнами, с другими женщинами, особенно с женщинами низкими и развратными; следует воздерживаться, когда супруги устали от долгой дороги или от тяжёлой работы, когда поражены недугом; избегать привычки чрезмерных отношений, которые очень утомляют и ослабляют тело, равно и душу, из-за чего задерживаются рождения детей, а если они рождаются (вовремя), то обычно по этой причине всегда оказываются хуже [3, C.201].
М.Веджо возрождает традицию представителей античной культуры рекомендовать сроки вступления в брак. Он настаивает, чтобы никто не вступал в брак со слишком молоденькой девушкой, от которой рождаются более слабые и тупые дети. То же следует думать и относительно старших по возрасту, у которых, как и у более молодых, дети менее совершенны и менее крепки душевно и телесно [3,C.202]. Идеальным с точки зрения физически и душевно здорового будущего потомства М.Веджо считает 18-летний возраст для женщин, и 36-летний для мужчин.
Этот гуманист культуры раннего Возрождения отмечает, что женщины во время беременности должны принимать пищу в достаточном количестве, избегать пищи острой и горькой и безвкусных вин, умеренно трудиться, пусть каждый день посещают алтари и священные храмы [3,C.202].
И Б.Франческо, и М.Веджо призывают молодых матерей самим кормить своего ребёнка, обосновывая это долгом женщины от природы.
Социальное сознание культуры раннего Возрождения обнаруживает склонность к детству, которая проникает и в социальную политику эпохи: во Франции в 1421 году строится приют для детей-подкидышей - Воспитательный дом, один из первых в Европе [6, C.89; 4, C.266].
Альберти Л.Б. (1414-1472) в своём трактате О семье (1432-1434) уже в большей степени, чем это было у ранних гуманистов, представляет уравновешенность рационального и чувственного компонентов в своих репродуктивных взглядах. С одной стороны, он отмечает необходимость каждой семьи продолжить свой род, воспроизвести детей. С другой стороны, указывает, что дети являются величайшей радостью для отцов [1, С.150]. А радость это эмоция, и тем самым выражение чувственного компонента культуры.
Представителем эпохи высокого Возрождения с соответствующими взглядами на репродуктивную культуру, в которых рациональный и чувственный компоненты максимально уравновешены, является Эразм Роттердамский (1466-1536). В своей работе О воспитании детей (1529) этот гуманист однозначно высказывается о том, что ребёнок является ценностью, дороже которой у человека практически ничего нет. Антиценностью признаётся бесплодие супругов. Ценность ребёнка проявляется, с одной стороны, в обязанности родителя перед обществом, самим собой и ребёнком воспроизвести его на свет, с другой стороны, в максимуме положительных эмоций, которые испытывает действительный и будущий родитель в связи с рождением и дальнейшим воспитанием ребёнка. Э.Роттердамский указывает, что обязанность человека родить и воспитать ребёнка - это обязанность, в которой человек отличается от животных и более всего уподобляется божеству [9, С.249]. Кроме этого, Эразм критикует одностороннее, с его точки зрения, отношение к ребёнку, когда родители пытаются его видеть прежде всего физически полноценным, что во многом определяет их репродуктивное поведение во внутриутробный период развития ребёнка (есть полезную пищу, остерегаться неосторожного телесного движения и т.д.) Что же касается душевного и духовного развития ребёнка, благодаря чему в соединении с физической полноценностью и достигается совершенство личности, в том числе и ребёнка как личности на определённом этапе развития, то здесь Э.Роттердамский указывает на определённые проблемы. Он призывает родителей в частности и современное общество в целом видеть в ребёнке гармонию тела и души, материального и духовного.
Физического детоубийства в эту эпоху нет, но Эразм указывает на опасность так называемого нравственного, духовного инфантицида, когда высказывается о том, что своего рода детоубийство - это распущенное воспитании [9, С.259].
В целом имеется большое количество документов, фиксирующих множество трогательных историй о самоотверженных и ласковых матерях и внимательных воспитателях.
В искусстве этого периода ребёнок становится одним из самых частых героев маленьких историй: ребёнок в семейном кругу; ребёнок и его товарищи по игре, часто взрослые; ребёнок в толпе, но не сливающийся с ней; ребёнок - подмастерье художника, ювелира [2, С.48]. Кроме этого, культура высокого Возрождения впервые обращается к изображению ребёнка в период внутриутробного развития и связано это с именем Леонардо да Винчи и его работой Эмбрион , 1510-1513 гг.
У известных утопистов Возрождения Т.Мора и Т.Кампанеллы тема ценности ребёнка несколько нивелируется, большее значение у них приобретают идеи воспитания и обучения. Но, например, стихотворение Т.Мора (1478-1535), посвящённого своим детям и названного Маргарите, Елизавете, Цецилии и Иоанну, сладчайшим чадам, желает неизменно здравствовать , является примером отношения к детям уже в большей степени чувственного, нежели рационального.
Репродуктивная культура эпохи позднего Возрождения (2 половины XVI начала XVII вв.) представляет собой изменение репродуктивных взглядов семьи, ценности ребёнка и особенностей репродуктивного поведения. Уже ценится ребёнок не любого возраста, как это было ранее, а несколько выросший, как бы заслуживший позитивное отношение к себе взрослых наличием ценных личностных качеств. Выразителем подобных мнений этого периода является М.Монтень (1533-1592), который считает, что не следует целовать новорождённых детей, ещё лишённых душевных или определённых физических качеств, которыми они способны были бы внушить нам любовь к себе. Подлинная и разумная любовь должна была бы появляться и расти по мере того, как мы узнаём их [5, С.455].
Далее в своих Опытах (1580) М.Монтень выражает явно негативное отношение к детям, говоря, что если же они (дети) подобны диким зверям (а таких детей в наш век тьма-тьмущая), их надо ненавидеть и бежать от них [5, С.462].
Смерть ребёнка в это время расценивается как вполне нормальное явление, не вызывающее сильных отрицательных эмоций (отчаяния, депрессии и т.д.) у родителей. Монтень по этому поводу вспоминает: Я сам потерял двух или трёх детей, правда, в младенческом возрасте, если и не без некоторого сожаления, но, во всяком случае, без ропота [5, С.218].
Избавление от нежеланных детей в эту эпоху ужесточается. Если раннее Возрождение в качестве средства подобного избавления практиковало подкидывание нежеланных в сиротские дома (с тенденцией постепенного сокращения числа таких подкидываний к середине эпохи), то позднее Возрождение вспоминает и активно практикует способы регулирования рождаемости. В 1596г. китайский врач Ли Шичьжень, известный в Европе, упоминает в своём научном трактате 72 способа прерывания беременности, ссылаясь на опыт, собранный китайской медициной более чем за 2000 лет.
По другим данным в это время существует около 250 средств против задержания кровей . Обычно это различные настои из тех или иных растений, вызывавшие менструации. С некоторыми из них были связаны самые фантастические представления; так, например, диптам действует так сильно, что его нельзя положить на постель беременной [8, С.215]. Особенной популярностью и величайшим доверием пользовались чрезвычайно опасные средства. Достаточно упомянуть о головнистой ржи или донском можжевельнике. Эпитеты донского можжевельника: пальма девственности , розмарин девственности , детоубийца , древо девственности . Это было самым популярным средством аборта. Даже в самом маленьком садике предусмотрительные женщины усердно разводили и оберегали его. О распространённости плодоуничтожительного действия донского можжевельника свидетельствуют афоризмы и поговорки на английском и на других языках. У норвежцев встречается следующий рифмованный афоризм: Sevenbom sevenbom Har gjurt saa mangen jomfru from ( Не одна девица обязана только этому кусту, если считается целомудренной ) [8, С. 215-216]. В тех случаях, когда средство сразу не действовало, беременные девушки прибегали к другим приёмам: горячим ваннам, энергичным танцам. Аборт тогда не считался преступлением, так что можно было довольно открыто рекомендовать и получать подобные средства.
Таким образом, мы приходим к выводу, что отношения человека эпохи Возрождения к репродуктивно-семейным ценностям на протяжении времени были неоднозначными. А динамика репродуктивной культуры обозначенной эпохи схематично представляет собой определённый цикл, стадии которого характеризуются тем или иным соотношением рационального и чувственного, духовного и материального начал. В результате, на прогрессивной стадии (стадии детства, становления) репродуктивная культура имеет выразительно рациональный, несколько пуританский характер. В период её расцвета соотношение рационального и чувственного, духовного и материального вступают в гармонию. И, наконец, на регрессивной стадии (старения, угасания) репродуктивная культура имеет чувственную, материальную окраску.
Литература:
1. Альберти Леон Баттиста. О семье// Образ человека в зеркале гуманизма: мыслители и педагоги эпохи Возрождения о формировании личности (XIV-XVII вв.)/ Сост., вступ. статьи и комментарии Н.В.Ревякиной, О.Ф.Кудрявцева. - М.: Изд-во УРАО, 1999. - С. 140-179. 2. Арьес Ф. Ребёнок и семейная жизнь при Старом порядке. - Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 1999. - 416с. 3. Веджо М. О воспитании детей и об их достойных нравах// Образ человека в зеркале гуманизма: мыслители и педагоги эпохи Возрождения о формировании личности (XIV-XVII вв.)/ Сост., вступ. статьи и комментарии Н.В.Ревякиной, О.Ф.Кудрявцева. - М.: Изд-во УРАО, 1999. - С. 199-214. 4. Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада. - Сретенск: МЦИФИ, 2000. - 368с. 5. Монтень М. Опыты: В 3 кн. - СПб.: Кристалл, Респекс, 1998. КН. 1-я и 2-я. - 960с. 6. Ревякина Н.В. Гуманистическое воспитание в Италии XIV-XV веков. - Иваново: ИГУ, 1993. - 259с. 7. Ревякина Н.В. Проблемы человека в итальянском гуманизме второй половины XIV - первой половины XV в. - М.: Наука, 1977. - 272с. 8. Фукс Э. Иллюстрированная история нравов: Эпоха Ренессанса. - М.: Республика, 1993. - 511с. 9. Эразм Роттердамский. О воспитании детей// Образ человека в зеркале гуманизма: мыслители и педагоги эпохи Возрождения о формировании личности (XIV-XVII вв.)/ Сост., вступ статьи и комментарии Н.В.Ревякиной, О.Ф.Кудрявцева. - М.: Изд-во УРАО, 1999. - С.246-296.
По своему историческому значению изобретение технических устройств для печатания книг можно сравнить разве что с изобретением в древности колеса или письменности. Печатание книг большими тиражами, несравненно более дешёвое, чем переписывание от руки, сделало знания общедоступными.
Как и многие другие изобретения, книгопечатание возникло не на пустом месте. Элементы типографской технологии и техники накапливались постепенно. Например, способ размножения вырезанных на деревянной доске изображений был известен в Европе в середине XIV в. Подобным образом переписчики воспроизводили в рукописях узорные буквицы и орнаменты, украшавшие листы. Со временем мастера научились вырезать на досках весь текст, чтобы потом делать оттиски-копии на бумаге Позже его стали набирать из маленьких кубиков, на каждом из которых была только одна буква. Набранную страницу заливали расплавленным мягким металлом, например свинцом. После его затвердевания получалась готовая форма, с её помощью можно было напечатать уже не один, а много оттисков.
Первым, кто соединил все эти изобретения в одном техническом устройстве и придумал технологию, обеспечившую печатание удобных для чтения ровных строк, стал немецкий мастер Иоганн Гутенберг (между 1394 и 1406—1468) В середине XV в в городе Майнце он отпечатал Библию. Книга имела по 42 строки на странице, у нее не было ни титульного листа, ни нумерации страниц. Отдельные экземпляры этого первого в истории печатного издания хранятся в музеях как величайшие сокровища
До конца XV столетия типографии появились в Италии, Швеции, во Франции, в Дании и других странах Количество книг резко возросло, не случайно, что начиная с XVT в ведет свою историю большинство крупнейших европейских библиотек.
В России первую типографию основал в 15бЗ г. Иван Фёдоров (около 1510—1583). В 1564 г. он вместе со своим соратником Петром Мстиславцем выпустил первую русскую датированную печатную книгу — «Апостол».
-------------------------------------------------------------------------------- Энциклопедия для детей. Т.14. Техника. - М.:Аванта, 1999.
Изобретение пороха и огнестрельного оружия — одно из великих открытий в истории техники. Историки утверждают, что дымный порох — смесь 75 % селитры, 10% серы и 15 % угля — впервые был получен в Китае задолго до того, как стал известен в Европе. Такая смесь способна быстро и устойчиво гореть при очень высоком давлении, образуя большое количество газов. Китайцы использовали ее для запуска ракет во время праздничных фейерверков.
В XII в. порох узнали арабы. Они изобрели легкое огнестрельное оружие — заряжавшиеся порохом железные трубки. В Европе огнестрельное оружие появилось в XIV в. Это были толстые, гладкие внутри железные трубы, закрепленные на деревянных станках — лафетах — и стрелявшие ядрами. В коние того же столетия появились первые гладкоствольные ружья — аркебузы (фр. arquebuse).
Первые образцы огнестрельных устройств оказались крайне неудобными для ведения боевых действий. Но после того как в XV—XVI вв изобрели зернистый порох, а стволы орудий начали отливать из бронзы и чугуна, артиллерия превратилась в достаточно подвижное, мошное и грозное оружие, пригодное и для полевых сражений, и для осады крепостей.
В первой половине XVI в. придумали мушкеты (фр. mousquet) — ружья с курком, снабженным тлеющим фитилем. Они стреляли пулями массой около 50 г и попадали в цель с расстояния до 300 шагов. В 1520 г. изобрели пистолет и колесный замок для поджигания заряда. Так произошло разделение огнестрельного оружия на ручное, стрелковое, и тяжелое, артиллерийское. С появлением огнестрельного оружия изменились способы ведения войны. Повлияло это и на фортификацию — строительство крепостей и других оборонительных инженерных сооружений. Повышенный спрос на новые виды оружия привел к быстрому развитию металлургии, а значит — к увеличению добычи железной, медной и оловянной руд.
-------------------------------------------------------------------------------- Энциклопедия для детей. Т.14. Техника. - М.:Аванта, 1999.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 6
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
.
- участник сейчас на форуме