Герцог Анжуйский ждет письмо, Гийом дю Барта остался в Париже, королева-мать хочет его арестовать, а у Жана де Броса в очередной раз срывается общение с женой — он должен объяснить Сен-Люку, зачем король Франции отправил его к королю Наварры
Дата и время: 19 февраля 1578 года, понедельник, день
Отправлено: 27.06.05 18:25. Заголовок: Отель Леви-Келюс, улица Сент-Оноре
Два очаровательных трехэтажных дома с общим садом и двором, внутренними галереями и башенками. Над воротами герб дома Леви. Дома очень уютные и нарядные, так как был построены в блистательную эпоху Возрождения.
Об этикете тетушка могла рассказывать бесконечно, но, в конце концов, даже она устала и решила вернуться к себе. Ортанс мечтательно уставилась на пламя камина. Ей представилась прекрасная шпалера, на которой некий знакомый ей шевалье одним взмахом шпаги рассеивал многочисленных врагов. Девушка взяла бумагу и серебряный карандаш, желая сделать набросок, но в это время в комнату просочилась взволнованная служанка. Рядом с ней стоял не менее взволнованный лакей кузена. Как выяснила из бессвязных слов слуги Ортанс, Жак заболел, а тетушка просила немедленно прислать в отель Келюс ее нового лекаря. Ортанс вскочила, решив, что должна лично выяснить, что случилось с Жаком. К счастью, мэтр Реми успел вернуться домой, и девушка приказала лекарю собрать все необходимое, дабы срочно приступить к работе. Через маленький садик, разделявший отель Леви и отель Келюс, Ортанс почти бежала, а, войдя в комнату кузена, поняла, что спешила не зря. Лицо Жака пылало от жара, голос был хриплым, тело сотрясалось от изнурительных приступов кашля. Госпожа де Келюс и старый лекарь тщетно пытались уложить больного в постель. Жак злился, твердил, что ему непременно надо написать два письма и дать наставления кузине, а уж пускать себе кровь он и вовсе не позволит, потому что дворянин проливает кровь только на службе короля. Через четверть часа напрасных уговоров сменить вертикальное положение на горизонтальное, Ортанс поняла, что проще подчиниться. Перед кузеном появилась стопка бумаги, перо и чернила, и Жак, поминутно останавливаясь из-за кашля, принялся писать:
«Сир, прошу простить меня за то, что я пишу вам, а не являюсь в Лувр лично, но я болен и потому вынужден прибегнуть к помощи гонца. Вчера после свадьбы моего друга господина де Сен-Люка неизвестные негодяи посмели напасть на мою кузину. Если бы не благородство и мужество графа де Бюсси, которому я буду вечно благодарен, моя кузина погибла бы. Умоляю вас, сир, о правосудии в отношении негодяев, посмевших поднять руку на мою ближайшую родственницу. Поручите вашей полиции разыскать мерзавцев, а суду отправить их на виселицу. Преданный вам Жак де Келюс»
Второе письмо слегка проливало свет на внезапное заболевание кузена. Как поняла Ортанс, адресовалось оно Бюсси:
«Дорогой друг, -- писал Жак, -- Ортанс рассказала мне совершенно невероятные вещи о ночном нападении, и хотя я не верю, чтобы у моей кузины могли быть враги, я бы хотел отыскать негодяев и примерно их наказать. К сожалению, я лишен возможности лично продолжать поиски, так как имел глупость искупаться в Сене и теперь отбиваюсь от врачей. Прошу вас припомнить, не было ли у преступников каких-то характерных черт, по которым их можно было бы узнать? Ортанс была слишком напугана, чтобы запомнить лица негодяев. Ваш друг Жак де Келюс»
Оба письма были немедленно вручены лакеям с приказом, спешно доставить их адресатам. После этого кузен, наконец, согласился, отдать себя в руки мэтра Реми. Впрочем, говорить он не переставал.
Реми начал с того, что заставил Келюса выпить согревающую настойку - хоть его лицо и горело от жара, руки были ледяными, и он то и дело вздрагивал от озноба. Растратив последние силы на написание писем, он уже не был в состоянии сопративлятся лечению. К тому же, убедившись, что лекарь не подготовил ни ланцета, ни таза, Келюс понял что его настойчивость одержала верх и кровопускания не будет. Реми, зная, что болезнь графа - дело серьезное, определил для себя ближайшей целью не допустить распространения воспалительного процесса и подготовив, необходимые лекарства, занялся компрессами - Келюс уже страдал от лихорадки и необходимо было ее облегчить. Реми предстояла бессонная ночь у постели больного, но догадываясь, как волнуется о кузене его госпожа, лекарь на минутку покинул комнату графа, чтобы ее успокоить.
Сейчас опасности для жизни нет, - заверил девушку Реми. - Но болезнь, не из легких, так что, графу придется довольно долго пробыть в постели. Вы можете ненадолго войти к нему сейчас, - добавил лекарь, - но скоро он заснет и ночью его нельзя будет тревожить.
Ортанс кивнула и вошла в комнату. Кузен с трудом приподнял голову с подушки, но увидев Ортанс, заговорил. Слушая рассказ Жака, Ортанс не могла прийти в себя от изумления. Конечно, кузен не поверил ее словам, будто ночное нападение было не случайным, но некоторые поиски произвел. Первым результатом этих поисков стало обнаружение на берегу Сены нескольких украшений Ортанс, потерянных одним из грабителей (тем, что не был дворянином, хрипло добавил Келюс), вторым -- то, что неудачно поскользнувшись, Жак упал в Сену. Февральская река… бр, -- передернуло молодого человека, -- да еще ветер… кто мог подумать, что от Сены до улицы Сент-Оноре так далеко?! А вот приглашение королевы Маргариты вызывало не удивление Жака, а неподдельное раздражение. Как верный друг короля Генриха он терпеть не мог его сестру, но вынужден был признать, идти в Лувр Ортанс придется, но вести себя там надо так, как посоветовала матушка -- вежливо, но твердо. Дому Леви не нужны никакие одолжения вечной заговорщицы. С королевой Наваррской лучше вообще не иметь дел, -- заявил Келюс. Тем более порядочной девушке, -- после некоторых раздумий добавил он. Ортанс увидела, что Жака клонит ко сну и вышла. Слава Богу, все обошлось.
Реми посоветовал девушке последовать мудрому примеру кузена, то есть отправиться спать, заметив, что сон - лучший лекарь для душевных и телесных недугов. Сам же Реми всю ночь бодрствовал у постели Келюса, в определенное время прикладывая ему ко лбу и запястьям охладительные комрессы.
Старвния Реми не прапали даром. Утром Келюс чувствовал себя лучше; настолько, что попытался было воспротивиться попыткам лекаря заставить его выпить лекарство, а затем чашку горячего бульона. Однако уразумев, что новый лекарь - весьма настырный малый и готов стоять над душой до второго пришествия, граф пирисили себя, исполнив все предписанные ему процедуры.
Ортанс спала плохо, то и дело просыпаясь. Хотя лекарь и объяснил ей, что все обошлось, сердце не желало подчиняться разуму, так что утром после завтрака девушка отправилась к кузену. На пороге ее встретил усталый Реми. Ортанс с сочувствием взглянула на молодого врача. -- Ну как он? -- спросила м-ль. -- Я могу войти?
Разумеется можете, - ответил Реми. - Ему уже гораздо лучше - граф сейчас завтракает. Аппетита у него, конечно нет, поэтому дело идет медленно. Надеюсь, ваше присутсвие придаст графу бодрости, а заодно ускорит процесс.
Ортанс улыбнулась уставшему лекарю и вошла в комнату кузена. Жак немедленно разразился радостными восклицаниями и постарался отодвинуть чашку, но Ортанс остановила его руку. -- Жак, ну пожалуйста! -- попросила она. -- Завтрак это тоже лекарство.
Реми, не совсем уверенный в том, что отослав мадемуазель де Вильнев к Келюсу лешил его возможности отделаться от бульона, несколько раз неспеша прохаживался мимо комнаты, в которой беседовали Жак и Ортанс. Однако вскоре Реми убедился, что кузина может быть намного настойчивее лекаря. Келюс, убеждая, что ему совсем не хочется есть, испускал вздохи, способные разжалобить самого зачерствелого эскулапа, в то время, когда Ортанс была непреклонна. Любая попытка Келюса отставить чашку пресекалась или убедительным словом или непреклонным взглядом. В конце концов Ортанс заявила, что, что если ее кузен не перестанет капризнячать как ребенок, то она поступит с ним соответственно - будет кормить с ложечки. Графу ничего не оставалось, как покориться. Довольный результатами Реми подумал, что в таких случаях неплохо бы было сразу звать на подмогу госпожу де Леви.
К сожалению, на этом успехи Ортанс закончились. Хотя Ортанс и была уверена, что молодому человеку надо спокойно лежать, Жак вновь приподнялся на локте. Молодого человека не оставляла тревога из-за странного вызова к королеве Наваррской. Напрасно Ортанс просила кузена поберечь силы и голос, Жак вновь и вновь возвращался к письму королевы, давал Ортанс сотни советов, но, наконец, устав, откинулся на подушки. Ортанс тихо вышла из комнаты. Надо было готовиться к визиту в Лувр, а кузену надо было немного поспать. -- Ну как, господин Реми, -- шепотом спросила Ортанс, -- я неплохо справилась для первого раза?
- Просто замечательно, - подтвердил Реми. Теперь гоподин де Келюс снова уснет, для него сейчас сон -лучшее лекарство. - Реми, который благодаря исключительно холодному умыванию, не засыпал на ходу, и в самом деле считал, что сон обладает чудодейчтвенный силой.
Ортанс кивнула лекарю и вышла в сад. У себя в отеле Ортанс созвала служанок и принялась одеваться к выходу. Придворное платье сковывало не хуже доспехов и девушка с сожалением вздохнула. Она бы предпочла посидеть с Жаком, но с королями не спорят и м-ль принялась выбирать подходящие для визита в Лувр драгоценности.
Через час Ортанс была готова. Ее наряд как нельзя лучше соответствовал дневному визиту в королевскую резиденцию. Бархатное платье было украшено вышивкой, длинный плащ на меху красиво окутывал плечи, на шлюпе красовалось нарядное перо, драгоценности не бросались в глаза, но отличались изяществом и благородством формы, перчатки были расшиты серебром. Ортанс решила неприменно показаться в таком виде кузену, выслушать его последние распоряжения и ехать.
Получив еще с полдюжины советов кузена, Ортанс вышла. По настоянию Жака кроме камеристки ее должны были сопровождать еще два крепких лакея. Конюх подвел к м-ль оседланного коня и наклонился, чтобы помочь ей сесть. Ортанс взяла в руки повод.
Едва Бюсси въехал во двор отеля Леви, его взору предстала картина, затмевающая своей прелестью сюжеты признанных мастеров кисти и красок. Ортанс в велеколепном наряде (а Бюсси знал толк в нарядах, как в мужских так и в женских) стояла рядом с изящной лошадью, седло, которой тоже отличалось дивной красотой. Сейчас мадемуазель де Вильнев показалась грфу еще прекраснее, чем в тот, вечер, когда они кружились в танце на свадьбе у Сен-Люка. Бюсси немедленно спешился и поклонился очаровательной наезднице. - Счастлив вас видеть, мадемузель де Вильнев, - произнес Бюсси, сожалея, что эти слова ни в коей степени не могут выразить всех его чувств.
Ортанс просияла. -- Вы?! Какая жалость, что я должна уходить, -- наивно призналась она. -- Но пойдемте, я провожу вас к кузену, он тоже будет очень рад.
- Вы уходите? - Бюсси не удалось скрыть промелькнувшего в голосе своего разочарования. - Но, по крайней мере, я проведу в обществе вашего кузена. Келюсу уже лучше? -спросил Бюсси шагая рядом с Ортанс.
-- О, да, мэтр Реми чудесный врач, и Жак чувствует себя много лучше. Полагаю, он будет вам очень рад. А я... я постараюсь вернуться поскорей. Надеюсь, мадам Маргарита не задержит меня надолго. Входите, -- произнесла Ортанс перед дверь кузена. -- Жак, Жак, -- позвала девушка, -- господин де Бюсси пришел узнать, как вы себя чувствуете.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 6
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
- участник сейчас на форуме