Герцог Анжуйский ждет письмо, Гийом дю Барта остался в Париже, королева-мать хочет его арестовать, а у Жана де Броса в очередной раз срывается общение с женой — он должен объяснить Сен-Люку, зачем король Франции отправил его к королю Наварры
Дата и время: 19 февраля 1578 года, понедельник, день
Отправлено: 19.10.05 12:40. Заголовок: Кабачок Le Cavalier - закуска и выпивка, почтенным господам верим в долг
Нет, любезные мои судари, Париж – это такие жулики! палец в рот не клади! Ведь своего же родного, в гробу уже лежа – и то норовят обжулить, обмануть... Как, вы не знаете о чем это я? Да вот об этом же, о кабачке своем, где вы сидите. Вот вы думаете – как я его заполучил? а от троюродного кузена покойной жены, будь он неладен и вся его родня вместе с ним! Он был мне должен, крепко должен – и чем же он расплатился – вот этим кабачком. Я человек простой, у меня жизнь была простая – в деревеньке, простая, но с пониманием, меня всякий у нас знал и уважал, я таким людям в округе бывало денежку суживал – о, это надо знать! И что же? провели на мякине: Париж! столица! Думал – поживу, развернусь! не век же на одной кочке вековать. И что же? - спрашиваете вы меня – да вот то самое! Оставил дом и хозяйство на плута-управляющего и приехал в Париж, чтобы стать хозяином вот этого самого «Le Cavalier». Что? Вы тоже смеетесь над вывеской? Уверяю вас, маляру, нарисовавшему мне на доске вывеску было совсем не до смеха! Когда я не смог разобрать, где на вывеске всадник, а где его лошадь, я гнал его палкой две улицы! Что? вы говорите, что слышали, как он гнал меня потом обратно? глупости! это вам небось Жан-Пьер от церкви Святой Катерины наплел, он сам лжец и мошенник, вздуть его надо! Сам бы прямо сейчас пошел бы и вздул – но, судари мои, подагра – извольте видеть. Вы себе представьте только, он уверяет, что зовут меня Мишель Харидель, тогда как каждый знает, что зовусь я Мишель Канассон, ибо так и деревня называется, откуда я родом, да у нас там почитай каждый второй Канассон! Нет, сегодня же! нет, завтра! о! прямо в следующий вторник – пойду и вздую его хорошенько! Что? Что вы спрашиваете, сударь? Почему же я не возвращаюсь обратно? Да как же вернуться, если все соседи знают что я уехал в Париж! стал здесь хозяином такого отличного места! и теперь вернуться? Да я через неделю, нет, через три дня от стыда и подагры окажусь прямо на кладбище, рядом с этим подлецом, троюродным кузеном, которого я, как родной отец и родная мать, присматривал до самой его смерти! Отчего же он умер? от пьянства, пройдоха! до меня в этом кабачке он держал только самое плохое и кислое вино, от такого вина и помер! - теперь же – извольте видеть, судари мои! Что вы говорите? И сейчас кислое? Да что вы сударь, это у вас небось на завтрашнюю погоду на языке само собою кислит, а вино превосходнейшее-с! Себе в убыток торгую – только чтоб вам угодить! и ведь в долг тоже – я ведь уважаю таких благородных господ, как вы!.. сегодня вы при деньгах – тем более! но – себе в убыток! и каждый обжулить норовит, обокрасть! Ведь кухарка-то – все крала - глаз не сомкнуть, ночью с боку на бок ворочался... Выгнал ее, конечно! а служанку за что выгнал? Так ведь, судари мои, костлява была, взяться не за что! и взяла привычку двери к себе в комнату на ночь запирать! нет, уж лучше бы воровала! Да, судари мои, а теперь – и вовсе мука, сами изволите видеть! Где же взять сейчас служанку с пониманием, да чтоб не крала, это не деревенька моя, где я всех знаю, тут глаз да глаз нужен – Париж! столица! все обжулить норовят – нет, я-то никогда и никого, тем более вас, судари мои! и при том, чтоб была не костлявая – сами понимаете, судари!.. ---------------- Прошу заходить, всегда рад, низко кланяюсь почтенным господам! А, вы меня еще не признали? так я же Мишель Канассон, хозяин преотличнейшего кабачка «Всадник». Иногда меня зовут просто Харидель, но если так угодно почтеннейшим господам – смейтесь, судари мои, и пусть ваши монеты смеются тоже – но уже в моем кармане-с! Вам понравится в моем кабачке, заходите сами и указывайте дорогу сюда своим друзьям! Я человек простой, люблю благородных и умных людей послушать, так что заходите! А что некоторые говорят, что я иногда сую нос не в свои дела - не верьте этому!
Гертруда послушно кивнула и пошла у Луи. Девушка чувствовала себя полной дурой, когда повторяла молодому увальню нелепые слова, предписанные дядюшкой Канассоном. Луи молча кивнул и Гертруда вернулась с еще более странным чувством непонимания. Господин де Ливаро задумчиво изучал дно стакана. - И что же теперь будет, сударь? - жалобно спросила служанка.
Думаю, сударыня, мы могли бы с Вами прогуляться к Вашей госпоже в Лувр, тем более, что мне все равно надо бы туда заскочить, тут мэтр с ребятами справятся. Не правда ли, Мишель? -подмигнул трактирщику Ливаро
Гертруда даже охнула. - Я в Лувр? Да разве ж меня пустят?! Служанка смотрела на великолепного дворянина и растерянно хлопала глазами. - Там же только господа и дамы, а я кто? Я простая девушка и платье у меня совсем обыкновенное. Гертруде взгрустнулось.
- Идите-идите, душечка, господин Ливаро не даст вас в обиду! Канассон чуть ли не силой выпихнул обоих из кабачка, после чего, лишь на минутку заглянув к себе и перекинувшись парой негромких фраз с подошедшим Луи, немедленно отправился в комнату, которую занимал Монсоро. Открыв двери своим ключом, кабатчик стал бесцеременно осматривть вещи постояльца - не обходя вниманием ни дорожного сундучка постояльца, ни карманов на его одежде. Дорожный сундучок был заперт и кабатчик задумался - попытаться взломать его прямо здесь прочным клинком кинжала - или унести к себе и там спокойно заняться его содержимым.
Канассон усердно кряхтел над шкатулкой, которая никак не поддавалась. От этого его интерес к ее содержимому только усилился и он совсем бесцеремонно орудовал кинжалом, ковыряя и царапая шкатулку. В мечтах он уже представлял себе ее золотое нутро...
Наконец крышка шкатулки подалась и она распахнулась. К глубокому огорчению кабатчика внутри он не нашел ни золота, ни драгоценностей - на первый взгляд там были только какое-то бумажки, пара платков да перчаток. Огорченный Канассон бросил ее на стол, но потом вновь взял в руки. Ему безумно хотелось узнать, что за записки хранились у этого подозрительного Монсоро и он решил еще раз пересмотреть содержимое шкатулки у себя - может, среди бумаг будет что-нибудь ценное - а если это все только писульки от баб - так хоть утешить любопытство, узнав, кто с кем спит. - С паршивой овцы хоть шерсти клок, - сказал Канассон и пошел к себе.
Выйдя из комнаты Монсоро, кабатчик подозвал Луи. - Улов пустой, но я слуплю с него все до последней монеты, уж поверь мне! Впрочем, удача частенько заигрывает с нами - хочет, чтобы мы побегали как следует, прежде чем бросит монету. Я побуду у себя, а ты пока поприсматривай за хозяйством. Но Мартой - кухаркой - лучше не ругайся, спорить с нею - что плевать против ветра. Да, послушай-ка... ее малец - пора, наверное, его пристроить к ремеслу... - Хорошо, папаша Харидель, - ответил Луи - раз вы думаете, что из мальца выйдет толк - значит из него выйдет толк. - Вот и хорошо... Дай ему сейчас хорошую игрушку - и он будет наш... - кабатчик наклонился и крикнул с лестницы вниз - Эй, висельник, иди-ка сюда, с тобой хочет потолковать дядюшка Луи. Да поживее, поживее, не пожалеешь!.. - и Канассон скрылся в своей комнате.
Зайдя в комнату, в которой Канассон занимался делами, он не просто прикрыл за собой дверь, но задвинул на двери тяжелый засов. Подойдя к окну - поближе к свету - он стал перебирать, поднося к глазам, бумажки из шкатулки Монсоро. Одни из них заставили его улыбнуться, а от других брови удивленно полезли вверх. - Бумага много легче золота, - сказал он негромко сам себе, - но стоит порою много больше... С этими словами он прошел в соседнюю комнату, служившую ему спальней, и, отперев вынутым из-под сорочки ключом массивный сундук, упрятал туда шкатулку с бумагами. Вновь заперев сундук, и по привычке проверив, как заперта крышка, он немного постоял в задумчивости. Сундук находился прямо под выходившим во двор окном, забранным запирающейся изнутри решеткой, и кабатчик невольно посмотрел в него. В этот момент дверь стоящего во дворе сарая распахнулась, и оттуда кубарем вылетел сын кухарки - Жак - а за ним со свирепым видом выскочил Луи, которому всего лишь несколько минут назад Канассон указал заняться "обучением" мальчишки. Луи ухватил мальца за шиворот и, с легкостью оторвав от земли, пару раз встряхнул в воздухе, одновременно готовясь дать второй рукой тумака. Кабатчик приоткрыл окно и громко крикнул: - Эй, Луи, опусти руку! И давайте-ка оба сюда! Луи поволок мальчишку в дом, а Канассон пошел отпирать дверь в комнаты. Убрав засов, он отошел к окну и сделал вид, будто ему интересно что-то происходящее на улице. За дверью раздался громкий голос: - Вот я тебе покажу, чертово отродье! Живо шевелись! - и Луи, волоча мальчишку за шиворот, ввалился в комнату. - Ну он и стервец! - Луи вновь встряхнул мальца за шиворот - Ну и стервец!.. Канассон не поворачивая головы, а лишь искоса посмотрев на обоих, отметил свежайший синяк под глазом у Жака и наиграно - спокойно спросил: - И что там у вас стряслось? - он медленно повернулся и негромко, но твердо прибавил, - Отпусти мальца... Луи разжал руку и Жак тут же отскочил в сторону, глядя на обоих исподлобья. Глаза его то и дело поворачивались к двери, но сразу удрать он не решился - между ним и дверью стоял Луи - а потом было уже поздно - улыбаясь, хозяин кабачка подошел к двери и прикрыл ее на засов, после чего, все так же улыбаясь, вернулся к окну. - Папаша Харидель! - начал Луи, - Как вы и велели, я хотел заняться с этим мальцом учебой. Для начала дал ему разок по шее. А этот стервец увидел аркебузу, которую Пьер поставил в углу сарая и без лишних слов направил ее мне в живот. А аркебуза-то заряжена! Он бы точно выпалил, да я хватил его кулаком в рыло, - Луи показал на уже заплывший глаз мальчишки. - А этот волчонок укусил меня за руку - Луи показал кулак, на котором действительно были следы зубов. - Ну, я двинул ему еще раз, он вылетел в двери и тут-то вы, небось, нас и заметили... - Волчонок, говоришь? - Канассон подошел поближе к Жаку и вновь улыбнулся, в улыбке его не было и капли доброты, - Да для волка зубы маловаты, только шкуру попортил... Но он уже и не волчонок-сосунок, он уже пытается сам прокорм добыть. Знаешь, что я тебе скажу, Луи - Канассон повернулся к помощнику - этот малец уже совсем не промах. Говорят, что он пару раз дернул кошелек на рынке, - краем глаза Канассон отметил, как мальчишка вновь быстро бросил взгляд на запертую дверь комнаты, - но это ведь полбеды, братец Луи, что нам дела до кошельков, за которыми не могут уследить дураки? Беда в том, братец Луи, что он уже ровно четырежды пытался открыть мой сундук... - Не было этого! - быстро сказал Жак и вновь бросил взгляд на дверь. - Не было? - Канассон подошел к мальчишке и неожиданно крепкими пальцами вздернул его голову вверх за подбородок, заставляя смотреть в глаза. - Говоришь не было? - и он так сильно сжал пальцами лицо мальчишки, что у того из глаз показались слезы. - Это плохо, если не было. Я ведь не судья, я могу и поверить, что ничего "не было". Судья мог бы рассерчать и даже велеть тебя повесить. А я не такой. Зачем тебя вешать? Сейчас добрый дядюшка Луи просто свернет тебе шею руками. И веревка не нужна - зачем лишние расходы? Ему это будет сделать проще, чем тебе - справиться с цыпленком на кухне. Жак скосил глаза на громадные ладони стоящего рядом Луи, тот пошевелил пальцами, и мальчишка судорожно вздрогнул и зажмурился.
- Открой глаза, Жак, и слушай меня внимательно - продолжал Канассон - Ты и сам не знаешь, как тебе повезло. Тебя волной прибило к моему берегу, а к моему берегу не прибивает мусор, - он разжал сжимавшие мальчишкин подбородок пальцы - Но у тебя есть только один выход. Если ты сейчас решишься везде и всюду следовать за мною и выполнять все, что я скажу - тебе не нужно будет довольствоваться объедками. Три кошелька на рынке, мальчик - это объедки. Любовь к моему сундуку - это уже дела не мальчика, но мужчины. Слушай папашу Хариделя, Жак, и из тебя, парижского воробья, который ворует пару крошек со стола у ротозея, вырастет ворон, вышибающий клювом мозги из черепа. Но для этого, Жак-Пиаф, тебе нужно сейчас решить - идешь ли ты со мною - или остаешься червяком в объедках. И не вздумай увильнуть - если ты потом вдруг передумаешь и захочешь увильнуть - ты станешь цыпленком к жаркому на завтрак дядюшке Луи... Крепко подумай. Канассон вновь отошел к окну и стал смотреть на улицу. В комнате висела тишина. За окном проехала, громыхая, телега. - Я с вами - негромко сказал Жак - Ты крепко подумал? - Да. Канассон вновь подошел к нему и крепко ухватил рукой за плечо. - Ты не ошибся. Эй, Луи - сказал он, не поворачивая головы, - Если ему по нраву аркебуза - научи его обращаться с нею. Ступайте. Луи отодвинул засов и вышел, Жак послушно пошел за ним. Проводив их взглядом до лестницы, Канассон вновь закрыл дверь. Дело сложилось как нельзя лучше.
Войдя в трактир, Ливаро, узнал, что хозяин на месте, нозаперся у себя. Не теряя времени Ливаро плеснул себе немного вина и , отхлебывая с бокала на ходу, поднялся по лестнице и забарабанил в дверь: -Мишель, старый плут, открывай! У меня есть работенка для тебя и твоих родственников!
Чуть придремавший кабатчик резко поднялся с постели, и, признав голос старого знакомца, открыл дверь. - Входите, сударь! Расскажите старику, что там у вас стряслось! - он сел в кресло и приготовился слушать
-Значит так, берешь всех своих родственников, можешь и знакомых прихватить, и опроси всех, еще раз повторяю всех стражников, кто стоял у ворот Парижа в последние два дня. Узнаешь у них, не выезжала ли из города девушка...,- Ливаро быстро и точно пересказал приметы Ортанс,которые сообщил ему Бюсси. -Еще узнаешь, не выезжали ли какие-нибудь закрытые кареты, в которых никого нельзя разглядеть, а если выезжали,то сколько человек их сопровождало и какие на них были гербы. Все это нужно сделать как можно скорее. Можешь предупредитьстражу,чтоеслиони солгут,то будут иметь дело со мной и Бюсси,-в руке Ливаро,как у фокусника, появился увесистый мешочек, -это тебе на расходы. Жду новостей у себя в комнате...
- Эх сударь, вам, молодым, только дай волю - сразу спешка, крики, всех поднять, вперед, вперед! Зачем же всех - Канассон деловито сгреб мешочек с золотом - лишний шум совсем ни к чему. Если даме угрожает какая-то опасность - то явно не от какой-то мелочевки, а от людей серьезнах. Если бы ее похитили ради выкупа - то требования уже были бы предъявлены. Значит это не просто нападение ради наживы - и нападавший серьезен. Поэтому не будем шуметь - зачем? Когда выходят на охоту, не бьют в барабаны, не так ли? Я постараюсь что-нибудь разузнать - но - на все воля Господня! Идите, сударь, а я подумаю, как получше помочь вашему влюбленному другу.
- Эх, молодежь... ладно, вы ступайте, а я займусь сердечными делами вашего друга.
Проводив Ливаро, Канассон спустился во двор и подозвал Луи. - Нужно послать кого-нибудь на улицу Пайен, там живет один мой приятель, Джакомо. - Он итальянец? - Ну а кто он может быть с таким именем? Но ставлю экю против глиняного черепка, что ты не отличишь его от француза – ни по виду, ни по выговору - хоть он и родом из Бергамо. Так вот, пусть найдут там этого Джакомо – он живет в третьем доме от угла Пайен и Тизон, дверь крашена зеленым, и передадут ему, что, мол, папаша Харидель зовет его в гости... Постарайтесь сделать это побыстрее... Да, а как там Воробей? Больше не пытался клевать твою руку? - Что вы, папаша Харидель, малец оказался толковым. - Вот и хорошо. Когда придет Джакомо, позовете меня.
Луи постучался в комнату Канассона и сказал, что пришел итальянец, которого тот хотел видеть. Кабатчик прищурился, подумал немного и сказал: – Проводи его на второй этаж, в комнату. Я сейчас подойду. Луи ушел, а через пару минут Канассон уже входил в комнату, в которой его гость – ничем не приметный мужчина лет тридцати – уже наливал себе второй стаканчик вина. Кабатчик похлопал его по плечу: - Здравствуй, здравствуй, Джакомо! Я рад, что ты меня навестил. Знаешь, у меня к тебе есть одно простенькое дельце. - Здравствуйте, папаша Харидель, здравствуйте! Дельце, говорите? Что ж, мне всегда интересно послушать ваши забавные придумки. Вы полагаете, что я справлюсь с этим простеньким дельцем? - Джакомо, я думаю, что эта работенка как раз для тебя. Тем более – Канассон вынул экю и закрутил монету волчком на столе – я знаю, что тебе с детства нравится слушать музыку маленьких кругленьких друзей. Джакомо улыбнулся и прихлопнул монету ладонью. - И что это за работенка? - Джакомо, я знаю, что ты изрядный truffatore, как говорят у вас в Италии, но я думаю, что и роль французского truffe ты сыграть сумеешь великолепно. - Папаша Харидель – итальянец моментально сделал добродушнейшее, даже вернее сказать – глуповатое лицо – ну что же вы такое говорите о бедном простаке Джакомо? - Ах, Джакомо, ах бедный простак! – Канассон засмеялся, – Я хочу рассказать тебе для начала одну историю. - А это веселая история, папаша Харидель? - Ну, дорогой мой, это просто очень веселая и очень забавная история. У одного синьора жена убежала с любовником, можешь себе представить – такое случается в наше время все чаще и чаще. - Да-да-да, ох уж эти женщины! Скорее Гизы станут гугенотами, чем женщины перестанут наставлять мужьям рога! А какое же отношение имеет простак Джакомо к этой истории? Уж не был ли он этим счастливым любовником? - Увы, дорогой мой, увы! Простак Джакомо был глуповатым, но послушным слугой мужа-рогоносца. - Ах вот как? Бедный Джакомо! Бедный его хозяин! – итальянец засмеялся и налил себе еще стаканчик. - Да, дорогой мой, и вот хозяин, которого звали... ну скажем сеньор де Буалгильбер – Канассон улыбнулся - Как-как, любезный папаша Харидель? Как вы сказали? - Буагильбер, дорогой Джакомо, так зовут этого синьора – он очень расстроился и послал вас искать его жену. - Папаша Харидель, а знаю ли я, где ее искать? Может быть, известно имя любовника мадам? - Увы, мой дорогой, увы... Имя героя неизвестно. Но известно, как выглядела госпожа де Буалгильбер – и, проявив известную расторопность, можно попытаться узнать, не покидала ли она Париж – сама или с кем-то, в карете с гербами или без гербов – чтобы было хотя бы известно, в каких краях ее искать, – в голосе Канассона уже не было слышно ни единой нотки веселья. - Что ж, папаша Харидель, – Джакомо тоже стал серьезен, – я полагаю, что слуга-простак сможет за день обойти стражу парижских ворот. И не беда, если он, по простоте своей, расскажет солдатам о грустной истории своего хозяина-рогоносца. - Не беда. Постарайся разузнать все, что сможешь - Канассон описал, как выглядела пропавшая девушка, и передал итальянцу мешочек с деньгами, который вручил ему Ливаро – только мешочек теперь был полон едва ли на треть – Вот, Джакомо, тебе помощники в твоих поисках, ступай. Я жду тебя к завтрашнему утру. Итальянец взял деньги и, насвистывая какой-то мотив, отправился на поиски.
На улице уже начинало смеркаться, когда кабатчик вышел во двор и подошел к Луи, с аппетитом уплетавшему курицу сидя на пороге сарая. Рядом сидел Жак-Пиаф и объедал куриную ногу. - Ну что, Жак, вижу ты уже нашел общий язык с дядюшкой Луи? Жак, поспешно жуя, вскочил и усердно закивал головой. - Да он малый правильный, папаша Харидель - Луи улыбнулся - у него и башка и руки - путящие. Ему бы нуку на живом деле попробовать... Эх, много народу в Париже - шуму много... - На деле, говоришь? Может и на деле. Скажи ребятам - сегодня сходим, наверное, погулять... недалеко. Пусть будут готовы... - и Канассон пошел обратно в дом
Ливаро сначала ходил по комнате из угла в угол, потом послал за вином, но когда его принесли не выпил ни капли. Потом он ухмыльнулся и сказал вслух: -Что-то я давненько не ложился спать абсолютно трезвым, после чего сбросил сапоги, расстегнул колет и завалился в постель.
Внезапно раздался осторожный стук в дверь и под ней в комнату втолкнули аккуратный конверт. Ливаро сразу же кинулся к входной двери, но успел заметить только спину в ливрее/, говорящую о том/,чтоэто был слуга из Лувра. Открыв конверт он прочитал следующее: "Уважаемый г-дин де Ливаро! Простите мне мою невоспитанность, вы оказали мне честь и доставили мою служанку, я же не оказала вам достойного приема. Примите мои искренние извинения, в тот момент я была весьма опечалена здоровьем моего батюшки. По сему, чтобы у вас не осталось мнения обо мне, как о неблагодарной, примите мой нижайший поклон и искреннюю благодарность. Баронесса де Меридор" "Хм, это меняет дело..."- Ливаро улыбнулся, -"Надо бы сообщить баронессе, что я не держу на нее зла." Быстро одевшись, он отправился в Лувр, предварительно оставив сведения где его искать для мэтра
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 4
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
- участник сейчас на форуме